В Париже взял 226, пошел на 230. К этой высоте я прикоснулся только кожей колена. Планка мелко задрожала и по микронам поползла с подставок, упала. Но было ясно: еще полмесяца, месяц, и я сяду на такого коня, на которого вряд ли кто еще сумеет сесть в течение ближайших нескольких лет.
Пока же я сел на мотоцикл. Сел позади сокурсницы по институту мотогонщицы. Я попросил ее подвезти меня до метро.
Москва стояла в золотых листьях, только что прошел дождь, проглянуло солнце. Все сверкало - лужи, река, окна домов, гранитный парапет набережной. Девушка (ее звали Светлана) оглянулась на меня, улыбнулась. На один миг. Но именно в этот миг я успел увидеть подрагивающую стрелку спидометра, отметку "80", крутой поворот дороги, исчезающей в темном провале туннеля, и перед его зевом огромную искрящуюся лужу. В следующее мгновение мотоцикл влетел в лужу, скользнул влево, из-под меня тотчас ушла опора. Страшный удар о столб, я понесся в черную бездонную дыру. Сознание успело поставить точку: "Все".
...Когда сознание вернулось, я увидел сокурсницу. Ее трясло в нервном ознобе. На ней самой не было ни царапины.
Я попытался встать и не смог. На обочине заметил свою правую туфлю. Посмотрел на ногу, с которой она соскочила, и не нашел ее. Я на ней сидел. Подо мной оказалась липкая лужа крови. Я высвободил из-под себя ступню вместо нее торчали страшные костные отломки. Сама ступня висела на одних связках и сухожилиях.
Кости были неестественно белого цвета. Я равнодушно отметил: "Все как в анатомичке института".
И тотчас почувствовал боль, точно ногу мне отрубили топором.
Из темноты туннеля вылетел МАЗ, пронзительно завизжал тормозами.
Я сидел на его пути - грузовик чудом не задавил меня.
Опять заскрипели тормоза - теперь уже "Запорожец". Оба водителя побежали ко мне, на полдороге остановились. Они увидели крошево моей ноги.
Я протянул к ним руки, попросил:
- Помогите.
Они кинулись ко мне, подхватили, поставили на целую ногу. Вторая ступня болталась как маятник. Я взял ее в руки, чтобы она не отвалилась совсем. Так, поддерживаемый водителями, поскакал к "Запорожцу". За мной потянулась дорожка из крупных сгустков крови.
"Живым... только бы живым до больницы", - думал я.
- В Склифосовского! Быстрее!
Владелец "Запорожца" сунулся в кабину, выпроводил оттуда жену и дочь. Они отошли к парапету набережной, с ужасом уставились на мою ногу.
Шофер грузовика помог мне забраться в машину, мы тронулись.
Перед первым же светофором автомобиль затормозил.
- Дальше! - тотчас сказал я. - Дальше!!!
Мужчина очумело помотал головой, ответил:
- Красный свет!..
- Пусть! Езжайте!!
Двумя руками я сжимал под коленом артерию, от толчков машины моя ступня беспрерывно болталась, с нее обильно текла кровь. Перед моими глазами начали отплясывать тысячи светящихся точек. "Сейчас потеряю сознание..."
Вкатили наконец в ворота больницы. "Приемный покой". Вышли два санитара. Один из них открыл дверцу и поморщился:
- Эк тебя расквасило!
Я подтянулся руками, поставил здоровую ногу на землю, выпрямился. Передо мной все поплыло, я рухнул...
Потом я лежал на холодном столе, на мне длинными ножницами разрезали брюки... Явился дежурный хирург,
- Вы тот самый Буслаев?
- Да. Что будет с ногой?
- Посмотрим, - откликнулся он. - Сейчас трудно определить, посмотрим.
Мне сделали какой-то укол, боль притихла, я надолго прикрыл глаза...
Открыв их, я увидел свою жену и Звягина. Жену била мелкая дрожь, она все время повторяла:
- Митя! Что же теперь будет, Митенька?
Звягин молчал. Он старался сохранить то выражение лица, которое подобает принимать в таких обстоятельствах, но я тотчас уловил в нем другое.
Со своего стола я сказал ему:
- Все правильно, Сережа... Я тебе больше не конкурент... Это финиш.
Он вздрогнул, горячо заговорил:
- Как тебе не стыдно? При чем тут финиш? Ты еще будешь прыгать! Вот увидишь!
Я отрицательно помотал головой, жена закричала:
- Какие прыжки? О чем вы? Жить! Ты только жить должен, Митя!
Вернулся дежурный врач. Он пришел с ведущим хирургом больницы. Оба попросили удалиться жену и Звягина.
Хирург близоруко склонился к моей искореженной ноге, покривился.
- Что? - спросил я. - Отрежете?
Он поднял на меня глаза:
- Отрезать можно было и без меня. - И прибавил: - Наша фирма, товарищ Буслаев, балалаек не делает!
Через полчаса меня повезли на операцию... Жена шла рядом.
- Что ж это будет, Митя? Я боюсь! Митенька!
Перед операционной жена вцепилась в дежурного хирурга.
- Умоляю! Я должна быть там, прошу вас!