Как-то это нехорошо символично получается, что его прислали неведомо к кому в подчинение. Хорошо ещё, участок фронта обозначили. Хотя и это, понятно, военная тайна, но чтобы отправить его совсем уж неведомо куда, пришлось бы давать сопровождающего, которому место назначения сообщить. Какой смысл? Впрочем, в наличии у военных логики Сергей и так не был уверен. То есть, понятно, какая-то логика у них есть, но она в любой момент может быть отменена действием какого-нибудь нелепого пункта устава, или нелепого приказа некомпетентного вышестоящего командира.
Сергей шагнул было ближе к столу, но приложился коленом о невидимую в темноте лавку, стоявшую перед ним, да так, что, не сдержавшись, обозвал её собакой. Правда, не в полный голос. Но матерно. Спящий не среагировал ни на стук, ни на матерную собаку. Сергей попятился и вылез из землянки.
– Ну, что приказал товарищ майор? – спросил приведший его к штабной землянке вестовой, сержант Александров.
– Спит он, – не скрывая небольшой досады, сказал Сергей. (Майор, не капитан, – отметил он про себя. – Похоже, полк, в который его направили служить, всё-таки остался побольше роты, хотя и поменьше батальона. Надолго ли?.. Это если судить по званию командира). – Да погоди ты! – остановил он помыкнувшегося было влезть в землянку сержанта. – Пускай спит! Доложу о прибытии чуть позже. Ты бы лучше показал мне, куда вещи кинуть, а потом – место, откуда лучше всего на позиции немцев глянуть. Через оптический прицел. – Он коснулся сперва лямки вещмешка – вещи, которые кинуть, потом приподнял длинный чемоданчик с винтовкой.
Сергею не терпелось получить подтверждение, правильно ли он ощутил свою миссию. Хотя он ещё не решил, будет ли её выполнять. Зачем? В конце концов, он не единственный на фронте снайпер. Можно и не выделяться на общем фоне.
– Мне не положено, я при нём, – кивнул на штабную землянку сержант, – когда спит, тем более. Но я тебя, товарищ снайпер, тогда сейчас к замкомполка провожу. Ему предварительно и доложишь, и дальше он обо всём распорядится. – И он полез в соседнюю землянку, побольше, в которой, видимо, рассчитывал найти заместителя командира полка.
* * * * * * * *
Через десять минут Сергей уже рассматривал позиции немцев, лёжа в неглубоком окопе чуть ниже верхушки холма. Пока не в прицел, а в стереотрубу, перископы которой маскировались стоящим впереди кустом. Хоть и голые ветки, а всё-таки прикрытие. Видно было очень хорошо: его суперснайперские способности подсказывали, что вон тот приглушённый отблеск – не каска солдата, а маленький кусок брони чуть-чуть недоукрывшегося за холмом танка, причём судя по изрытой земле рядом, он там далеко не один, и даже можно себе представить, как они там разместились… А вон тот маленький кубик у другого холма – стоящие друг на друге три прямоугольных ящика со снарядами, и, опять-таки, понятно, что за холмом – позиция артиллерийских орудий, и примерно понятно, как они там могут быть расставлены, учитывая особенности местности и позиции войск, а непосредственно вплотную к тем ящикам есть и другие, которых за холмом не видно, но если грохнуть эти, остальные детонируют, и мало фашистам не покажется…
Было бы ещё лучше рассматривать всё в одиночестве, но сопровождавший его комвзвода младший лейтенант Богданов, молоденький парнишка, наверное, только что с сокращённых командных курсов, уходить не собирался. Война ждать не любит, и замкомполка капитан Владимиров распорядился приписать прибывшего к взводу Богданова (от которого осталось бойцов на полтора отделения), разместить и немедленно отправить на позиции, а доложить комполка майору Глебову потом.
Но лейтенант мучился неполным соответствием распоряжения уставу и решил приглядеть за непонятным новичком сам. Ишь ты, суп жрать отказался, подавай ему немцев скорее! Ещё не известно, чьи позиции он станет рассматривать и кому потом про них докладывать! Меж тем присутствие рядом шумно дышащего, а иногда и громко чихающего и сморкающегося парня отвлекало Сергея и не давало развернуться его интуиции в полной мере. Он это чувствовал, и злился на недоверие, но просить младшего лейтенанта отодвинуться подальше не стал. Это только ещё больше усилило бы его манию, и он стал бы приглядывать за ним с удвоенным старанием. Когда Сергей читал о шпиономании в СССР в своём времени, как о событиях прошлого, он мог цинично усмехаться; оказавшись теперь среди людей, искренне веривших в наличие тех самых шпионов, или, во всяком случае, очень старательно делавших вид, что верят, усмехаться или ещё как-либо выражать неверие было бы крайне неосмотрительно.