Лёжа на спине, я прикрыла глаза, вытянула и расслабила руки и ноги и вслушалась в стук собственного сердца -- единственный звук, нарушающий тишину бассейна. В это время суток здесь почти всегда безлюдно, обитатели станции заняты делами.
Обстановка располагала, и я позволила себе погрузиться в медитацию. Стук сердца стал медленным, гулким, далёким. Тёплая вода мягко обнимала тело, помогая отрешиться от его ощущений. Чистый прохладный воздух пах только водой и немного -- холодом, который как будто просачивался через прозрачные стены, отделяющие пресный бассейн от едва солёного моря. Если повернуться лицом вниз, можно увидеть тёмную толщу воды: пол здесь тоже прозрачный, а под бассейном располагается одна из глубочайших впадин океанского дна.
Мне, чтобы заглянуть в бездну, не требовалось шевелиться и открывать глаза. Дымчатая, серо-сине-зелёная, она распахнулась под закрытыми веками, затягивая меня в свои глубины, и я покорно поддалась влечению.
Бездна знала всё. В неё уходили умершие, из неё приходили живые. Она вела в другие миры, она заключала их в себе, как бокал игристого вина содержит пузырьки газа, вереницей бегущие от дна к поверхности. Она одинаково полно знала тех, кто имел наглость смотреть ей в лицо, и тех, кто даже не подозревал о её существовании.
И с тем, кто занимал сейчас мои мысли, она тоже была отлично знакома.
Мужчина. Красивый мужчина. Не лицом и телом, и даже не моральными качествами -- стандарты человеческой красоты скоротечны и изменчивы. Красивый... С точки зрения бездны. Своей полноценностью, завершённостью. Неизменностью.
Она любит таких. Как-то выбирает их среди миллиардов, призывает к себе, открывает для них своё чрево, позволяет заглянуть в самые потаённые уголки своего естества. Именно их -- по старой памяти -- называют пилотами. Пузырьки в бокале игристого: идеальная форма, лаконичное содержание.
Таких, как я, она тоже любит, но иначе. Мы -- её неотторжимая часть, тонкие ниточки потоков, нарушающие покой всей её циклопической массы.
Течение подхватило упругий шарик воздуха, понесло вперёд, кружа, щекоча, заигрывая... а тот вдруг легко вывернулся из потока, устремился вверх и за считаные мгновения исчез из поля зрения, затерялся среди себе подобных.
Из состояния медитации я выскочила резко и не так чтобы добровольно, скорее -- как от хорошего пинка. Было бы поменьше опыта, могла нахлебаться воды, а то и вовсе утонуть с перепугу, но обошлось. Нырнула, сделала несколько гребков под водой, потом поднялась на поверхность и подозрительно огляделась по сторонам. Бассейн оставался всё таким же пустынным.
Хм.
Или я чего-то не понимаю, или пилот мне достался не просто хороший, а отменный!
Нет, конечно, можно допустить, что полуабстрактному абсолюту, который я для удобства называла бездной, вдруг захотелось вмешаться в мои развлечения и поступить по-своему. Но если обойтись без бредовых допущений, получается, меня сейчас доходчиво попросили не тянуть абы куда руки, не отвлекать занятых людей и не переходить сразу на фамильярный тон.
Чувствуя, как внутри разгорается азарт, я выбралась на бортик бассейна и принялась торопливо надевать комбинезон, прошедший за время моего купания цикл очистки. К счастью, процесс этот не быстрый, за прошедшую пару минут я сумела немного успокоиться и взять себя в руки, поэтому не побежала прямо из бассейна разыскивать землянина, чтобы взглянуть в его хитрые глаза и потребовать немедленного удовлетворения моего любопытства. Излишняя навязчивость -- это плохо, а завтра он от меня всё равно никуда не денется.
Выдержки хватило до вечера, и то только потому, что доброе начальство придумало мне занятие. Пока новоприбывшие знакомились со станцией, их будущих местных напарников решили прогнать через стандартные тесты. Просто так, для подтверждения профпригодности. Очень им хотелось лишний раз убедиться, что за время вынужденного безделья никто из нас не растерял навыков.
Если бы не эти тесты, я бы побежала разыскивать пилота раньше, а так -- дожила до ужина без особых проблем. И дольше бы прожила, если бы не припозднилась, пропустив основную волну едоков, и не обнаружила землянина не просто сидящим за моим любимым столиком у окна, но ещё и в полном одиночестве. Разумеется, проигнорировать подобный факт я не смогла и, выбив из системы доставки плотный ужин (программа настроена на здоровое питание, так что добыть вечером что-нибудь вкусное вроде отбивной непросто), направилась углублять и расширять знакомство.
-- Привет представителям дружественной цивилизации, -- бодро поздоровалась я и плюхнулась на удобный стул напротив мужчины. Пилот явно был больше поглощён просторами планетарного информационного пространства, чем ужином: глаза его закрывала непрозрачная полоска терминала. Но при моём появлении она сначала чуть посветлела, а потом вовсе втянулась в воротник комбинезона. К слову, уже нашего, местного, а не того, в котором мужчина прибыл.
-- Привет, -- с лёгкой улыбкой в уголках губ кивнул он, ответив мне уже знакомым спокойным изучающим взглядом. Причём осмотрел пилот и содержимое моей тарелки, и меня саму, включая привычно глубокий вырез комбинезона, похоже, с одинаковыми эмоциями. -- Странно, я ожидал встретить тебя раньше.
-- То есть? -- Я озадаченно вскинула брови.
-- На первый взгляд ты показалась мне чрезвычайно любопытной даже для штурмана-женщины особой, потом косвенно подтвердила это, а потом вдруг пропала, -- хмыкнул он.
-- А-а, вот ты о чём! -- легко рассмеялась в ответ. -- Ну да, я бы, может, тебя и раньше отыскала, но нашлись другие занятия. Ловко ты от меня сбежал, не ожидала от пилота такой прыти. У вас там все такие, или ты особенный?
-- По-разному, -- неопределённо пожал плечами мужчина и спросил насмешливо: -- Дай угадаю, дальше ты хотела спросить, чем земляне отличаются от нормальных людей?
-- Не угадал, -- я насмешливо фыркнула. Что я, совсем дура, такие вопросы в лоб задавать малознакомым загадочным субъектам? И так ясно: правды не дождусь. -- Я хотела предположить, что ты раньше работал с мужчиной. Иначе знал бы, что любопытство от пола не зависит.
-- Не угадала, -- передразнил он. -- С женщиной.
-- И что с ней случилось? -- полюбопытствовала я, но тут же осеклась и поспешила уточнить: -- Если я вдруг проявила бестактность -- извини, это случайно.
-- Не проявила, -- спокойно ответил землянин. -- Ничего страшного с ней не случилось, просто вышла замуж. У нас семейные тоже не ходят в рейсы.
-- Странно, избегать нашего любопытства и попыток внушения ты наловчился, а замуж она вышла не за тебя. -- Я слегка наклонила голову к плечу.
-- Я раньше работал с сестрой, мы близнецы, -- пояснил он, видимо, чтобы окончательно снять этот вопрос. -- Она почему-то всегда считала себя старшей, пришлось научиться держать её на расстоянии.
-- Как я тебя понимаю! -- я душераздирающе вздохнула и добавила, принявшись за еду: -- У самой две старших сестры. Родня -- это хорошо, но иногда очень утомительно.
Вдохновлённый моим примером, собеседник тоже вспомнил о своём остывшем ужине, и некоторое время мы молча жевали, посматривая друг на друга. Лично я на будущего напарника -- с крепнущим уважением. Одно дело ускользать от внимания посторонних, а вот от кровной родственницы, тем более -- близнеца, сбежать не так-то просто.
Это ещё одна тонкость взаимоотношений в паре. Пилот управляет гавией, для чего подходят люди уравновешенные, спокойные, с крепкой стабильной психикой и хорошей реакцией. Штурман -- задаёт направление и выбирает дорогу в более широком смысле, а с этой работой лучше всего справляются люди гибкие, пластичные и достаточно энергичные. Привыкая контролировать действия напарника в рейсе, многие начинают переносить это в жизнь. Побочным эффектом нашей связи является возможность взаимного влияния, и пользуются ей как раз мои коллеги.