В конце концов, самым вероятным исходом станет то, что это нас объявят теми, кто пытался свергнуть власть. А когда станет понятно, что мы не врали, то станет уже слишком поздно.
– Выбора у нас не остаётся, – подытожил я, отвечая на вопрос Алисы. – Нам нужно как-то убедить совет и императора в том, что мы говорим правду.
– Совет ладно, а вот императора, – Ника покачала головой. – Не получится.
– Это ещё почему? – когда я задал этот вопрос, то память прошлого владельца моего тела подкинула мне ответ.
Перед глазами появился образ измученного болезнями старика, которого поят магическими зельями, чтобы унять боль. Эти зелья и свита магов-целителей оказывают на него такое влияние, что все двадцать четыре часа в сутки император проводит в полном бреду.
Я это знал, так как смог подслушать разговор отца на одном из собраний совета управления его корпорации. Там обсуждалось здоровье императора и то, какие ходы можно предпринять после его смерти. Этот разговор и стал моей основной подсказкой, так как обсуждали они всё это очень подробно.
– Это конечно слухи, – ответила Ника, – но я слышала, что он не покидает своих покоев и всё время спит.
Само собой Ника, Алиса и Орук осведомлены о ситуации были несколько хуже. У них не было доступов к разговорам, которые ведут аристократы, в отличии от Михаила Матвеева. Поэтому их осведомленность выстраивалась на сплетнях.
– Да, я ещё слышал, что его через трубки кормят, которые к телу подключены, – добавил Орук. – И вообще постоянно говорят, что он на днях умрёт.
Алиса промолчала и лишь коротко кивнула, погружённая в раздумья.
– Значит попробуем объяснить тем членам совета, которые готовы слушать. Но проблема всё равно у нас одна – нам нужны доказательства.
– Есть камеры, – сказала Ника и достала телефон. – У нас была включена камера в его кабинете, когда всё началось.
Признаться честно, от её слов даже отлегло. Ведь прийти во дворец просто так, без каких-либо доказательств – это практически гарантированный провал.
– Вот, – она передала мне телефон. На экране было короткое видео. Гвардеец стоит по центру кабинета, изгибается в спине. Потом вспышка света, которая видимо повредила камеру и дальше идут только помехи.
– Не густо, – сказал я и вернул ей телефон. – Боюсь, что тут просто не понятно, что происходит.
– Это хотя бы что-то. Не придётся действовать совсем без аргументов, – убеждала меня Ника.
И я был с ней согласен. Это доказательство мы обязательно представим, если у нас вообще будет возможность провести беседу в имперском дворце. И это был вопрос номер один – как попасть к имперскому совету? Они наверняка не организуют мне встречу, даже если я очень попрошу. Я ведь бастард, хоть и с контрактом. Так что тут нужно действовать иначе.
Мои размышления прервала Алиса.
– Жаль, что через императора не получится.
– А чем этот вариант лучше? – спросил я, искренне не понимая, что она имеет ввиду.
– Формально, только у императора есть власть распустить совет. И только у него есть власть отдать приказ об аресте членов совета. В остальном случае они неприкасаемым. А теперь представьте, что шестеро из них подчинились воле захватчиков и действуют ради их интересов. Как мы докажем, что это правда и как заставим других членов совета арестовать…или что хуже – убить своих коллег?
Все в комнате замолчали, погрузившись в раздумья. Я был рад, что Алиса высказала эту мысль. Как только когда она прозвучала вслух, стало ясно, что мой план фактически обречён на провал.
– А вот император мог бы выслушать, – будто разговаривая сама с собой, произнесла Алиса.
В памяти вновь всплыли воспоминания. Император, разодетый в золотой мундир и плащ, сидит на троне, а в руке у него золотой жезл. Лицо императора молодое, взгляд серьёзный, направленный прямо в камеру. Могучий подбородок приподнят слегка вверх, что придаёт фигуре ещё более властный вид.
Это была какая-то очень старая запись, которую Михаил Матвеев видел ещё в детстве. Самого императора он никогда не видел. А на публике он не появлялся с момента начала болезни, уже лет десять.
В памяти всплыло прозвище императора – Великий. Наверное, самый почитаемый и справедливый титул. Именно он возвёл империю к тому состоянию, когда с ней считались все государства мира.
– Так может он и выслушает? – мой вопрос был встречен вопросительными взглядами.
Я же сидел и думал, как всё это можно провернуть. Если императора пичкают лекарствами, вводя его в забвение, то что будет, если прервать этот цикл? Если дать ему увидеть, что происходит со страной, которую он так старательно выводил из кризисов.