— Ты, случаем, в самодеятельности завтра не выступаешь? — ехидно спросил Гошка.
— Нет, а что?
— Сдается мне, что ты эту бумажку наизусть разучиваешь. Может, думаю, рассказец какой или басня…
— Письмо это от Насти.
— Так, так… Новости интересные?
— Да нет, ничего особенного. Черемуха вот цветет…
— Скажи на милость! А со стороны посмотреть — ну прямо правительственное сообщение человек читает…
Василий не обижался. Каждый раз, когда он получал письмо, Гошка просто изощрялся в ехидстве. Никакие журналы не могли, бы убедить его в том, что Настя переменилась. Росла заносчивой девчонкой, училась кое-как и вдруг такая слава!
— Ну, что же, — задумчиво возражал ему приятель. — Разве так не бывает? Была плохой, стала хорошей. А в славе сомневаешься — так лучше бы ее совсем не было… Я-то ведь обыкновенный старшина.
Гошка махал на него рукой, как на конченного человека.
И вот снова вернулась в Охлопково осень, снова одаривала она людей всеми щедротами, словно хотела заручиться, чтоб и на следующий год они ждали ее столь же хлопотливо. Уже начали играть в Охлопкове веселые свадьбы, потому что к осени как-то всегда поспевают и невесты… Еще весной сдавали они свой последний экзамен в школе или на агротехнических курсах, еще весной носили в косах наивные ленты, а летом, посмотришь, придет в кино степенная девушка — в вязаной городской кофточке, к которой косы требуется укладывать особенным образом. На таких деловито посматривает председатель, прикидывая в уме, какой еще участок в колхозе нуждается в грамотных кадрах. В свое время так была замечена и Настя. Но прежде чем она стала знатным человеком, председатель хлебнул с ней немало горя…
В этот вечер Настя возвращалась с фермы в особенно приподнятом настроении. Только что взвешивали телят, и бригадир сказал ей, что теперь у нее, пожалуй, больше оснований поместить свой портрет в печати. Слушать об этом было радостно и слегка досадно. Не виновата Настя, что понравилась тогда столичному фотографу. Как он объяснил ей, журналу требовалась какая-то «вкладка» и будто бы Настя подходила для этой цели по всем статьям. А потом выяснилось, что фотограф искал просто хорошенькую девушку, у которой бы недурно шли дела и по работе…
Вспомнив всю эту историю с портретом, Настя нахмурилась, но тут же улыбнулась. Сегодняшние дела были приятнее прошлогодних. Зоотехник Борис Иванович намекнул, что после репетиции у него будет к ней серьезный разговор…
Ленка встретила сестру у калитки. Лицо у нее было встревоженное и как будто заплаканное.
— Приехал!
— Кто приехал? — почему-то похолодев, спросила Настя.
— Вася Пирожков приехал. Из армии. Совсем.
— Что значит — совсем? К кому совсем?
Карие большие глаза Ленки заморгали:
— Не знаю. Ой, ничего я не знаю. Сидит в комнате, спрашивает тебя. Ой, что теперь будет, Настенька…
— Подожди, — нахмурилась Настя. — Почему он спрашивает меня? Ведь писала-то ему ты.
— Подписывалась я не так…
— Что значит — не так?.. Моим именем? Ты с ума сошла!
— Ой, ничего я не знаю, — в лихорадочном ознобе твердила Ленка. — На меня он даже и не смотрит.
Зато Настя окинула сестру весьма внимательным придирчивым взглядом. Ленка стояла перед ней в затрапезной юбчонке и какой-то линялой майке, видимо гость застал ее за рытьем картошки. Об этом же говорили перепачканные руки сестры.
— Эх ты, золушка! Поди умойся! — коротко приказала Настя.
На крылечко Настя поднималась настроенная к гостю весьма критически. Не многого стоит такой парень, который гоняется только за хорошеньким личиком. Как это так — не заметить Ленки? Да у Ленки что глаза, что румянец, что фигурка… А уж про характер и говорить нечего, редкостной доброты. Надо еще посмотреть, что он сам-то собой представляет, все более закипая, подумала Настя и, на всякий случай придав себе немыслимо гордое выражение, вошла в комнату.
Мать поила гостя чаем. На столе, покрытом новой скатертью, сердито пофыркивал самовар, словно выговаривал хозяйке: «Зачем поставила? Зачем поставила?»
«И в самом деле ни к чему», — подумала Настя.
Гость поднялся ей навстречу. Он сделал это так поспешно, словно хотел взять под козырек.
— Здравствуйте! — сухо сказала Настя.
Васю это порядком озадачило. Не такую встречу обещали ему в письмах!
— Вот, приехал, — смущенно улыбаясь, начал Вася. — Отслужили с Гошей — и по домам. Я, правда, дома-то еще как следует не побывал. Дружка обидеть не хотелось. Знаете ведь, какой Гоша.