- Не трать красноречия, Гилберт, - перебил его король. – Выйди и забери своих людей. Дай одеться мне и моей жене, а потом побеседуем по душам.
Он говорил чуть насмешливо, лениво, и, судя по всему, ничуть не боялся их. А они боялись. Потому что после его слов некоторые сразу попятились, собираясь выйти из спальни, но рыцарь, которого король назвал Гилбертом, вскинул руку, приказывая им остановиться.
- Не жене, - сказал он, презрительно посмотрев на меня. – Ваша жена – наша королева Тегвин, и другой нам не надо.
- Пришел сказать мне это? – поинтересовался Дидье. – Сказал. Теперь убирайся.
- Нет! Не только это! – Гилберт храбрился. – Вы взяты под стражу по решению совета лордов!
- Причина? – отрывисто спросил король.
- Вы не можете править страной! – заявил Гилберт пафосно. – Совет признал, что вы околдованы ведьмой, - он указал на меня.
- Я не признаю решения совета, потому что не считаю себя околдованным, - Дидье незаметно пожал мою руку, а я поняла, что моя история закончилась. И я подозревала, что закончится она именно так. Его любовь не могла принести мне ничего хорошего. Ах, если бы он не любил меня…
- Лучше подумай, - продолжал король, - что будет с тобой и остальными предателями, когда я вернусь в Ланвар.
- А кто сказал, что вы туда вернетесь? – насмешливо спросил один из рыцарей. – Вы останетесь здесь до коронации принца, а ведьму совет велел отправить в монастырь.
- Никто не прикоснется к ней, - сказал король раздельно, и рыцари задумались.
Я не знала, что делать. Сопротивляться вооруженным до зубов людям, будучи голым – это было безумием. Но похоже, что сейчас король был способен на любое безумство.
- Единственный раз я позволил себе слабость, - сказал Дидье глухо и угрожающе, – любовь к этой женщине, и никто не простил мне моей слабости. Как будто это преступление.
- Король не имеет права на слабость, - воскликнул Гилберт, сорвавшись на визг. - Заберите ее!
- Кто рискнет? – рыкнул король.
Рыцари топтались на месте, не решаясь напасть, и поглядывали на своего предводителя.
- Если хотите жить, - заявил Гилберт, - пусть ведьма подойдет сама. Не заставляйте нас применять силу! У нас не было приказа вас убивать, но не было приказа щадить вас, если начнете сопротивляться!
Стрелы угрожающе нацелились на нас.
Пол закачался под моими ногами. Я сделала шаг из-за спины короля, но он свирепо толкнул меня обратно себе за спину.
- Никто из вас, трусливых псов, не тронет ее, - повторил он. – Пошли вон.
- Пора кончать это, Кадарн! – крикнул вдруг один из рыцарей и выстрелил прямо в короля.
Арбалетный болт впился ему в левое плечо, и от выстрела в упор Дидье развернуло боком – любой другой упал бы, но он стоял, как бык. Я завопила от ужаса, а в следующее мгновение рыцари бросились на короля, подбадривая себя криками. Он пытался сопротивляться, но силы были неравны. Кто-то схватил меня за волосы, вытаскивая из спальни. Я упиралась, но получила удар кулаком в висок и повисла на чьей-то жестокой руке, обхватившей меня поперек туловища.
- Вяжите ведьму, - услышала я прежде, чем провалилась в темноту.
Я пришла в себя не скоро, потому что плечо совсем занемело. Я лежала неловко и боком, уткнувшись лицом в какую-то вонючую тряпку. Руки затекли, но когда я попробовала пошевелить ими, обнаружила, что мои запястья крепко связаны веревкой. Я была прикрыта покрывалом, но голую кожу колола жесткая подстилка.
Где я?..
Пытаясь приподняться, я застонала – голова немилосердно кружилась, во рту было сухо, и я чувствовала слабость и тошноту.
Вокруг было темно, и только в стенной нише теплился крохотный светильник. Пахло сгоревшим жиром и сыростью.
- Очнулас? – услышала я женский голос. – Сейчас позову настоятельницу.
Настоятельница. Значит, я в монастыре. Как и грозились мятежники. Но что с королем? Жив ли он? Сердце мое болезненно сжалось. Королю непозволительны слабости, но Дидье позволил страсти захватить себя, это и послужило началом конца.
Скрипнула дверь и я услышала удаляющиеся шаги.
Подергав руками, я постаралась освободиться от веревок, но меня связали крепко, как ни пыталась – я не смогла ослабить узлы. Сев на постели, я огляделась. Покрывало свалилось с меня, и я даже не могла его поднять. Я находилась в крохотной каменной комнатушке без окон, где стояли две грубые лежанки, на одной из которых я только что лежала. Настоящая келья – распятье на стене, колченогий табурет, на котором погнутый таз для умывания и кувшин с водой. Мне страшно хотелось пить, и я встала на колени, припав к краю кувшина. Вода был холодной, от нее заныли зубы, но в голове прояснилось.