- Поставь фигуру на место, - велел Дидье, проходя в комнату и сбрасывая сапоги. – И привыкай честно вести игру.
Служанка тут же принесла ему мягкие домашние туфли и помогла надеть, встав перед его величеством на колени.
Дреймонд, скривившись, вернул коня на клетку, но Тегвин проворно перемешала фигуры:
- Я сдаюсь, дорогой. Я все равно бы проиграла.
Дреймонд, которому недавно исполнилось восемнадцать, поспешил с ней согласиться. Такое поведение сына – наследного принца, покоробило Дидье и не прибавило спокойствия.
Усевшись в кресло у камина, он подпер подбородок кулаком и мрачно смотрел в огонь, не замечая, что жена поднесла ему бокал с разбавленным вином, подогретым со специями и дольками апельсина.
- Вы чем-то огорчены, милорд? – спросила Тегвин.
- Отец просто устал, - заявил Дреймонд, закладывая руки за голову и вытягивая ноги. – В вашем возрасте уже нельзя столько танцевать.
Упоминание о возрасте разозлило еще больше. Дидье впервые подумал, что леди Диана – ровесница его сына.
- Мне не так много лет, чтобы я устал после одного-единственного танца, - сказал он резко.
- Но это был бурный танец, - сказал сын, улыбаясь углом рта.
- Дреймонд, - мягко одернула его мать.
- Ты что-то хочешь сказать? – Дидье повернулся к сыну, поглядев в упор.
Юнец поднялся из кресла, одергивая богато украшенный вышивкой камзол. На сегодняшнем маскараде принц был в образе единорога – сейчас маска лежала в углу, поблескивая позолоченным рогом. Принц Дреймонд был не слишком похож на отца – больше на мать. Светловолосый, среднего роста, достаточно крепкий, чтобы считать себя справным рыцарем, но вряд ли он сможет сражаться в полном вооружении от рассвета до заката, а потом еще ехать сутки в седле.
- Что-то сказать? – сын сделал вид, словно припоминая. – Даже не знаю, что вам ответить, отец. Хотя… Нет, ничего. Само собой разумеется – ничего. Доброго вечера, - он поклонился королю. – Доброго вечера, матушка, - он поцеловал мать в щеку. – Спокойной вам ночи, дорогие родители.
Когда дверь за принцем закрылась, королева устало всплеснула руками:
- Он обижен на вас.
- Он всегда на кого-то обижен, - ответил Дидье. – Не стоит придавать этому большого значения.
- Дреймонд просил вас пригласить на первый танец леди Элизабет Сатис, - тихо напомнила королева. – Он уже пообещал ей…
- Я поступил так, как посчитал нужным, - ответил Дидье угрюмо. – А нашему сыну пора запомнить, что он – будущий король, и не следует опрометчиво раздавать обещания женщинам, к которым залез в постель.
- Да, конечно, - поспешила согласиться королева. – Вы не голодны? Вы ничего не ели на празднике. Я прикажу, чтобы принесли ужин сюда?
- Нет, не хочу.
- Тогда, может быть, ванну?
- Нет, - он ответил резче, чем следовало, и жена тут же опустила голову.
Дидье смотрел на ее бледное лицо – такое домашнее, неяркое, привычное. Несомненно, его жена – достойная женщина. Они вместе уже столько лет, и ни разу она не дала повода для недовольства. Благородная, тихая, скромная, добрая – такой и должна быть женщина. За всю их семейную жизнь она ни разу не показалась ему голой, и даже в постель надевала длинную рубашку, а перед выполнением супружеского долга гасила все свечи.
Король смотрел на свою жену, а перед мысленным взором стояло совсем другое лицо - смуглое, с алыми губами и блестящими, как ежевика после дождя, глазами.
- Что-то случилось? – спросила королева, и так как король не ответил, повторила вопрос.
- Ничего не случилось. Что за глупости? – Дидье вскочил из кресла и раздраженно заходил по комнате.
Леди Тегвин проследила за ним взглядом, а потом достала рукоделие и занялась кружевной тесьмой. Только руки ее дрожали так, что иголка постоянно падала на колени.
- Вы неспокойны, - сказала женщина кротко. – Почему бы вам не облегчить душу?
- На исповеди? – фыркнул король.
- Как вам будет угодно. Можно на исповеди, но легче рассказать близкому человеку, что вас гнетет. Вы вернулись из поездки сам не свой…
Король остановился и долго молчал, перекатываясь с пятки на носок, а потом спросил: