— Но? — сглатываю ком в горле. Из-за кашля получается болезненно.
— Мой мир опасен, я не могу взять тебя туда. В очередной раз убедился, что долгосрок — не мое. Я за эту ночь чуть не поседел, не хочу еще больше привязываться.
— Мот, нет, — прошу его. Только не бросай меня.
— Маш, я уже чувствую, что для меня это перерастает в больше, чем секс. Ты спала в моей кровати, ранее я такое не практиковал. Все зашло слишком далеко. Я не хочу делать тебе больно.
— Ты прямо сейчас делаешь, — паника захватывает все тело. Меня начинает трясти. Когда я говорила себе, что отпущу его, я не думала, что придется так скоро.
— А так всегда, Маш, происходит. Я людям почему-то приношу боль только. Дело же не в тебе, ты кайфовая девочка, — он позволяет себе коснуться меня, гладит по волосам, — И рыжий этот твой. Просто башню сносит.
— Мот, — заглядываю ему прямо в глаза, — Я же влюбилась.
Какой смысл скрывать свои чувства, если и так все понятно. Матвей умный мужчина, он все понимает и видит. Да и я особо не скрываю.
— Я знаю, маленькая, — целует меня в лоб, — Поэтому лучше сейчас порвать.
Вижу решимость в его взгляде, он принял решение уже для себя. Даже не дал шанса, просто в одиночку сыграл. И я ведь чувствую, что его тянет ко мне, но откуда ж мне знать, чего он боится. Он ничего о себе не рассказывает. Не пускает внутрь.
Кидаюсь к нему на шею, он сжимает меня в крепких объятиях, поглаживая мокрую спину. Меня начинает снова лихорадить, только вот непонятно отчего. Болезнь или боль от потери?
— Прости меня, — целует за ушком, — Ты обязательно встретишь того самого, который сделает тебя самой счастливой.
Киваю, горько усмехнувшись. Я была уверена, что Матвей тот самый.
— Мот, пока ты не ушел, — я еле сдерживаю слезы, меня волной накатывает истерика, но я сдерживаюсь. Не хочу омрачнять прощание рыданием, — Просто знай, если вдруг тебе когда-то станет плохо, то я рядом. Ты всегда сможешь прийти ко мне.
Касаюсь ладонью его щеки, ласкаю ее, кожу покалывает от щетины, но даже это приятно. С ним все приятно. Надо же было так вляпаться, Ионова. По самые…
— Спасибо, колючка, — целует в нос и отпускает меня из рук.
Сразу становится очень холодно, зябко.
Он медленно встает со стула, ставит его обратно к стене. Также медленно идет к двери, я считаю его каждый шаг, ловя его запах, запоминая. Мне невыносимо больно, хочу вскочить, броситься к нему, умолять не уходить. Но он ничего не обещал, а я обещала себе, что отпущу. Поэтому все честно.
— Это был лучший секс в моей жизни, — застывает в дверях.
— И у меня, Маш. Никогда такого не было, — напоследок смотрит мне в глаза и выходит.
Я считаю до десяти, прежде чем зарыдать, не хочу, чтобы он слышал как я рву себя на куски.
Восемь, девять, десять. Все. Падаю лицом в подушку, рыдаю так сильно, что начинаю задыхаться. Анна Павловна вбегает в палату, пытается меня успокоить, причитая, что нельзя мне сейчас переживать. А мне уже все равно, на все. Плевала я на себя, на свой организм.
Он ушел.
Глава 20
Открываю ключом дверь, осматривая лестничную площадку. Задерживаю взгляд на двери соседа, душа требует подойти и позвонить в звонок, кинуться на шею, поцеловать в колючие щеки. Но я так не делаю, я уважаю выбор Матвея, хотя и больно. Как так можно было вляпаться, я до сих пор не понимаю. И эта влюбленность не похожа ни на что, что я испытывала ранее. Моя мнимая любовь к Никите даже и рядом не стояла с тем, что я чувствовала рядом с Матвеем. Я честно себе призналась, что просто завидовала Ксюхе, их благополучию, их любви. Поэтому сублимировала свою якобы любовь в сторону Никиты.
Но с появлением Мота жизнь перевернулась. У нас было так мало времени вместе, но мне хватило его, чтобы понять — без Матвея уже будет не так просто. Конечно, жизнь продолжается. Но будет ли она такая яркая…
Продолжаю гипнотизировать взглядом его дверь, одинокая слеза срывается из глаза. Все, Маша, закрывай эту главу. Пора двигаться дальше, тебя не захотели. С тобой не захотели. Как там все новомодные психологи утверждают: "Если мужчина захочет сделать, то он сделает". Мот ничего не делает, а значит не хочет.
Получается и мне нужно перестать его хотеть.
Квартира встречает тишиной, скидываю обувь в прихожей и кидаю сумку на пол. Две адские недели в больнице, в этой одиночной палате. Две недели один на один с мыслями и чувствами. Глубокий анализ и полное разочарование в собственной судьбе. Я действительно из тех, кого не выбирают и кого не любят. Пора это окончательно признать, закопать куда подальше идею с замужеством и, возможно, заняться карьерой более плотно.