— Не вздумай колдовать, — сказал тем временем могильщик. Его широкая спина перекрывала обзор на добрую половину улицы. — Самая большая опасность для мага в могильнике — это колдовство. Если ты попытаешься что-нибудь накамлать, твоё заклинание может напитаться энергией, сосредоточенной на всём этом хламе. Возможно, ты просто разрушишь пару домов, но скорее всего, тебя порвёт на мелкие тряпочки, и меня с тобой в придачу. Ты можешь почувствовать, что тебя переполняет энергия, и так оно и будет. А может быть, тебя раздавит, и ты возненавидишь белый свет и себя, и решишь, будто лучше будет умереть. Тебя может вырубить. Или ты захочешь вырубить себя сам. В общем, вся эта прорва колдовской энергии, которая сейчас осела в Бергатте, может сделать с тобой что угодно. Если ты просто вырубишься или поплывёшь, я постараюсь тебя вытащить. Но если начнёшь буянить, я не могу сказать, смогу ли спасти тебя. Возможно, мне самому придётся убить тебя. В любом случае, помни — если ты начнёшь колдовать, мы оба, скорее всего, покойники.
— Я понял, — ответил Хасл.
В горле знакомо запершило, охотник с трудом сдержал кашель. Осторожно, будто руины стены несли в себе опасность, он забрался в Бергатт. Резкий порыв ветра зловеще пронёсся по улице и ударил Хасла в лицо, будто предостерегая от похода на руины.
Нет, его теперь уже не остановить. Охотник крепко сжал кулаки, стиснул зубы и сделал шаг вперёд, наступая примерно туда, где четверть минуты назад стоял могильщик.
Когда Хасл был мальчишкой, он тоже боялся Бергатта. Тогда это его не останавливало. Сейчас у него куда больше причин быть здесь. Но в то время они с друзьями едва ли заходили на пару кварталов вглубь города, сейчас же ему предстояло дойти до Башни Друга…
С другой стороны, могильщик обязан довести его. Друг ходит здесь по нескольку раз в год, а для мага посещение руин несёт очень большие опасности. Здесь же ходила Сильгия. И Познающие Истину. А Дед ещё и умудрился выбраться из Бергатта без всяких проводников.
Эти мысли немного успокоили Хасла. Но тут же он резко осознал, с какой умопомрачительной скоростью они движутся — Велион шёл по улице быстрым шагом, перепрыгивая скелеты, ямы и кучи битого кирпича, обходя деревья. Он останавливался на долю секунды, будто принюхиваясь, и шёл дальше, словно кругом не мерцали красно-оранжевые змеи Проклятий.
— Смотри, — сказал Велион, резко останавливаясь. — Грёбаный Шемех не наврал, видишь?
Хасл видел груду перебитых и переломанных костей, перемешанных с раскрошившимся кирпичом и обломками булыжника, о чем он и сказал. Могильщик тяжело вдохнул и покачал головой.
— Надеюсь, сюда кинули труп, но могли и завести живого человека. В любом случае, это было очень давно. В общем, здесь был приличный комок змей — видишь среди камня ржавое железо? Этот кусок дороги буквально прорыло на полметра в глубину, а осколки мостовой наделали дыр вон в тех стенах. — Велион тяжело вдохнул, обводя взглядом руины. — Иногда начинает казаться, что с тех пор прошло лет десять, так хорошо в могильниках сохраняются кости. Даже железо, поражённое проклятьями, ржавеет куда медленней. И только каменные стены разрушаются со своей обычной скоростью, но до войны строили на века. Когда-нибудь последний могильщик сдохнет с голода от того, что ему нечего будет продать барыгам, а эти дома ещё будут стоять. Или, быть может, всё это дерьмо расчистят, и здесь когда-нибудь вновь закипит жизнь.
Замолчав, могильщик мотнул головой, призывая охотника продолжать путь.
Закипит жизнь… Хасл всегда знал — эти скелеты принадлежат погибшим людям. Но только сейчас, когда он услышал о тысячах людей, живущих в городах, он начал понимать, сколько действительно народа покоится здесь, буквально под его ногами. Они шли по огромной могиле, надгробным камнем для которой служили стены, дома и замки Бергатта.
В следующий раз уже Хасл остановил могильщика. У охотника резко потемнело в глазах, а грудь сдавило так, что он едва мог вздохнуть.
— Подожди, — сказал он, едва успев ухватить своего проводника за локоть. — Сердце… сердце давит…
Велион подставил ему плечо и осторожно усадил на дорогу.
— Сейчас должно пройти, я тоже ощутил что-то подобное, но куда слабее.
— Нет, — отозвался Хасл, — нет…
По Бергатту ходили призраки. Тысячи призраков. Толпы спешащих куда-то людей. Кто-то шёл небольшими группами, кто-то поодиночке, многие болтали между собой, некоторые, столкнувшись, осыпали бранью давно уже растворившегося в толпе обидчика. Странные безрогие коровы с длинной шерстью на шеях и головах тащили телеги. На некоторых из «коров» Хасл видел странные сидушки, и на них сидели люди. Тысячи людей. Странно одетых, высоких и низких, с чистыми как у могильщика лицами, и с лицами, изуродованными оспой, но ни на одном из них не вырезали шрамы специально. И среди них было множество стариков куда старше сорока лет.