В такие моменты могильщик жалел, что у него нет сапог из той же чёрной кожи. Так же можно было помечтать о плаще и шляпе. И, конечно, исподнем, защищающем самое важное для мужчины.
Внимание могильщика привлекли кусты, растущие по краю завала. А вернее, пара кустов, высаженных будто специально — их кроны смыкались, образуя некое подобие арки. Велион заглянул под эту «арку» и с удивлением обнаружил лаз, да ещё и подходящего для взрослого мужчины размера.
Из лаза на могильщика мрачно смотрела невероятно уродливая крыса с налитыми кровью глазами и торчащей из груди атрофированной лишней парой конечностей. Она сидела на задних лапках и принюхивалась, будто бы стараясь определить, съедобен ли пришелец.
— Пошла вон, — сказал могильщик крысе, но та и усиком не повела.
Тогда Велион подобрал камень и бросил в крысу. Тупая тварь сначала никак не среагировала, попытавшись увернуться уже слишком поздно, и камень угодил прямо ей в грудь. Крыса пискнула и издохла, лишь все три пары её лапок согнулись в предсмертной судороге. Откуда-то из ближайших ходов высыпало с полдюжины товарок погибшей, которые незамедлительно принялись её пожирать.
— Вы совсем как люди, — печально проговорил могильщик и начал пробираться по лазу.
Руины явно были обитаемы, а по слухам в самых хреновых местах вообще нет никакой жизни, даже насекомых. Здесь же как минимум жили пауки — паутина свисала с практически каждого «угла» — а значит, и те, кем пауки питались. Кроме того, тот лаз явно укрепляли, чтобы он не обвалился: уже через два десятка футов Велион наткнулся на распорку, подпирающую кусок стены. Рядом со стеной дрожала невероятно огромная улитка, из-за размеров лишившаяся ракушки. Судя по комку шерсти, едва торчащему из-под омерзительной слизистой массы, улитка переваривала одну из многочисленных крыс.
— Грёбаная мерзость.
Лаз кончился через пятьдесят футов. Могильщик очутился среди руин, обильно поросших кустарником и практически свободных от обломков стен. Тропа была узкой, но идти по ней было можно без особых проблем. Наконец-то появились кости, а в кустах мрачно поблёскивали тусклые змеи цвета свернувшейся крови.
Что-то впереди сосало из них энергию, и Велион хотел выяснить — что.
Тропа петляла среди зарослей, часть деревьев росла под большими углами к земле — видимо, укоренились на осевших насыпях. Могильщик едва не расшиб себе лоб об одно из них, пока смотрел под ноги.
Наконец, он выбрался на свободный участок улицы, посреди которого и находилось нечто, пожирающее энергию.
Это явно был амулет, но размером со статую. Чудовищное и неестественное переплетение человеческих костей, на некоторых из которых ещё оставались клочки плоти, и медной проволоки, удерживающей останки и соединяющей их в единую конструкцию. Складывалось впечатление, что кто-то пытался сделать паука из человеческих костей — у фигуры было по две пары рук и ног, в грудную клетку будто бы врастили три головы. Статуя стояла спиной к Башне магов. Казалось, будто она, раскинув руки, пытается удержать нечто, находящееся вне Бергатта, не пустить это в город и окрестности.
И это нечто сияло таким количеством энергии, которого хватило бы на то, чтобы превратить несколько ближайших кварталов в мелкую пыль.
Велион побоялся приближаться к статуе — тут его не спасли бы не то что перчатки, но и анти-магический плащ вместе с тройным слоем исподнего. У могильщика, казалось бы, привычного ко всякому, даже сердце начало биться учащённо, настолько его поразило увиденное. Но, успокоившись и как следует рассмотрев статую, он понял — это защитный оберег, а не оружие. Нет, сунься он ближе, от него бы и мокрого места не осталось. Однако если просто пройти мимо (на достаточном, конечно же, расстоянии), с ним ничего плохого не случиться, хотя артефакт с таким чудовищным зарядом запросто мог уничтожить всё живое даже на большом расстоянии.
Оберег защищал не от людей — они же с Хаслом спокойно прошли дальше, парень, как будто, поначалу даже ничего не заметил. Впрочем, могильщик не мог сказать, что именно происходило с охотником в городе.
Такая мощь нужна только для того, чтобы сдержать что-то подобное по силе. На ум не приходило ничего, кроме Серого Зверя. Тёплый ветер, шумевший среди почти лысых ветвей, как будто подтверждал это. Могильщик так толком и не понял, кто такой был для местных Урмеру, но Эзмел с уверенностью говорил, будто грёбаный маг не даёт туману проникнуть на земли живых.