— А я смогу?
— Тебе ничего не придётся делать. Уж о чём, а об этом Урмеру позаботился, и даже его смерть ничего не изменит.
Они спустились и вышли на улицу. Хасл, сжимающий в левой руке восьмиконечную звезду, отпечаток которой на его груди останется с ним до могилы, печально оглядел валяющиеся на огороде трупы и махнул рукой. Земля вздыбилась, и на поверхности не осталось ни одного тела.
— Вот и прекрасно, — сказал могильщик и одобрительно хлопнул Хасла по плечу. — Пошли, до городской стены нам по пути.
— Потом ты уйдёшь? — тихо спросил охотник.
— Да, но сначала эта сабля проткнёт ещё одного ублюдка, виноватого в ваших мучениях.
— Нет! — резко произнёс Хасл, и его глаза вновь загорелись. — Ты не посмеешь. Это сделаю я. За всех их, и за тех, кто уже умер, и кому предстояло умереть, если бы не мы. Шемех — не твоя забота, могильщик.
Велион печально улыбнулся и кивнул.
— Что ж, тогда мне нужно успеть до конца осени на побережье Мёртвого моря.
— В Имп?
— В Имп.
Хаслу снился странный сон. Две нечеловеческие фигуры бродили по разрушенной лаборатории, выискивая что-то в рухляди на полу.
На самом деле, существа напоминали людей, двух больших и неестественно мускулистых женщин, фактически, нечеловеческими были только их головы. Шею одной из них венчала кошачья голова трёхцветного окраса, а второй — коровы. Плотоядной коровы, если такие вообще существовали. Клыки, торчащие из её нижней челюсти, больше напоминали кривые кинжалы.
— Нет, — произнесла Кошка голосом, в котором не угадывалось даже тени эмоций, — здесь нет его руки.
— Но куда бы она делась? — так же бесцветно ответила Корова. Могло сложиться впечатление, что это один и тот же человек задал себе вопрос и тут же на него ответил. Нет, не человек. Люди так не общались. Их разговор напоминал разговор куклы, вдруг освоившей человеческую речь.
— Может, могильщик унёс?
— Не мог. Собака бы знала.
— Руки у Урмеру уже не было, когда его убивали. Иначе он не проиграл бы.
— Но кто мог её забрать?
— Неужели Крион? Ходили слухи, что он пропал где-то в этих краях после войны.
— Выродок давно сдох. Если бы он остался в живых, ни один маг не пережил бы войну.
— Нет, он не смог бы убить всех. А вот затаиться на время, копя силы, вполне мог. Это на него похоже.
— Согласна. Может, этот тот, кому мы помогали? Шемех?
— Нет. Он тоже мёртв, я была у него в логове и видела его обезглавленное тело. Кошки пожрали его плоть, и я выпила их энергию.
— Тогда никого, кроме Криона не остаётся?
— Есть местный маг, мальчишка, но Рука убила бы его своей мощью.
— Да, точно. Что будем делать с местными?
— Дыхание Низвергнутого здесь, но защита, которую выстроило это ничтожество Урмеру, хороша, её долго придётся ломать. Если я или ты потеряем тела, слишком долго придётся терпеть Обезьяну.
— Оставим всё так?
— Да. К тому же, что нам жалкая горсть жертв здесь, когда мы можем забрать энергию из соседнего города, если разрушим защиту с другой стороны.
— Сделаем это сейчас?
— Конечно. Можно сделать пару небольших дыр, чтобы Дыхание не распространилось быстро, иначе это вызовет панику. Ветер разнесёт заклинание далеко.
— Что ж, так и сделаем.
— Обезьяна не обрадуется тому, что мы не нашли Руку.
— Мы все расстроены.
Перед тем как уйти, существа синхронно подошли к одному из разлагающихся ошмётков Урмеру и, оторвав по куску, принялись так же синхронно жевать. Уже через миг чудовища испарились.
Хасл проснулся в тот же момент.
Сегодня, как и уже недели две подряд, на улице была зима, и глава выживших замёрз даже под одеялом. К тому же, Мирека ушла, и тепло её тела не согревало пастель.
Зато Хасла согрела мысль о том, что его жена беременна. Уже месяц она не роняла кровь.
Выбравшись из-под одеяла, он оделся и вышел на улицу.
Да, сегодня даже холоднее, чем обычно. Но жизнь в городе кипела.