— Ты… — прошипел Урмеру, — ты…
Ярость взяла верх над всеми остальными чувствами, и маг просто атаковал ублюдка всем арсеналом имеющихся у него убийственных заклинаний.
Но незнакомец отмахнулся от них одним лёгким движением правой руки, даже торба у его бока практические не сдвинулась с места. Отмахнулся небрежно, не особо разбираясь, куда все эти чары могут угодить.
Дружок с истеричными стонами смылся куда-то на другой конец огорода, одна из его правых рук фонтанировала кровью. Пару тел Познающих Истину разорвало на куски. Рухнула часть ограды. А сам Урмеру, поражённый собственным «Костоломом», свалился на землю, чувствуя, как выкручиваются и трещат его рёбра.
Прервать действие заклинание стоило чудовищных усилий. С трудом сев, Урмеру понял, что в каждом из его рёбер минимум по паре трещин, а некоторые совсем переломаны.
— Кто ты? — простонал маг, когда незнакомец приблизился к нему.
— Молодец, что больше не дуришь, — сухо сказал пришелец, не обращая внимания на вопрос. — Где Праведная Длань?
— Что? — прорычал Урмеру. — Откуда?.. — Нет. Про Длань могли знать многие. Сейчас мага занимало совсем другое: — Как ты прошёл сквозь Бергатт? И мою…
— Ты совсем из ума выжил? Я помогал тебе ставить ловушки на площади. Ты уже забыл? — чужак со шрамом на подбородке потряс своей торбой. — Впрочем, ничего удивительного в том, что ты меня не узнал. Тогда у меня было другое лицо.
Старый маг вздрогнул. Точно. Пусть лицо изменилось и помолодело, одежда другая — драные лохмотья из грубого сукна и овчины, а не тот прекрасный камзол, покрытый семиконечными звёздами из белого золота, но эту нескладную и длинную фигуру не признать было невозможно, стоило только присмотреться. Да и на торбе сквозь грязь с трудом, но проглядывалась вышитая серебром семиконечная звезда, взятая в круг.
Это был Он. И Урмеру узнал Его, хотя до этого видел лишь однажды.
— Я… я… — Урмеру почти заплакал от собственного бессилия. Магу хотелось бы убить не званного гостя, но его силы не шли ни в какое сравнение с возможностями пришельца.
— Ты идиот. А теперь быстрее отдай мне Праведную Длань, я не хочу терять здесь время.
— Ты должен мне помочь! — быстро сказал старик. — У меня здесь…
— Я и пальцем не пошевелю, чтобы помочь тебе или тому быдлу, что придёт за твоей голой, — резко сказал Он, убивая возникшую на миг в сердце Урмеру надежду. — Всё, ты наигрался в свои игры. И твой дырявый дружок — тоже. Я забираю Длань. Кстати, спасибо, что сохранил её. Так где она?
Старый маг с трудом сдерживал слёзы боли и разочарования. Но противиться Ему он не мог. Махнув рукой, он, всхлипывая и давясь слезами, повёл пришельца в Башню.
Здесь, в лаборатории на третьем этаже, и хранилась Праведная Длань. Каждый день одна из Познающих Истину обтирала её сухими платками и осторожно заворачивала в шёлк. Свёрток лежал на постаменте в центре лаборатории, рядом стоял лежак Сильгии… бывший лежак… а по другую сторону от постамента был хирургический стол.
Урмеру, превозмогая боль в груди, взял свёрток и передал его Ему. Незваный гость без всякого почтения выхватил артефакт из рук мага и быстро развернул шёлк, извлекая наружу забальзамированную кисть, когда-то, почти две сотни лет назад, грубо отсечённую от правой руки погибшего в бою с сыном Низвергнутого. Несмотря на возраст, при виде Длани можно было сделать вывод, что бальзам на неё нанесли буквально несколько часов назад. Те, кто её сохранил, обладали невероятной мощью и искусностью.
— Ты её использовал? — резко спросил Он, быстро, но внимательно изучив артефакт.
— Конечно. Без неё я бы не добился таких результатов…
— Заткнись. — На простоватом лице пришельца застыло угрюмо-задумчивое выражение. — Энергия из неё через край плещется. Как я и думал, они опять зашевелились. Могильщик здесь не просто так, он прокладывает путь им, пусть и не знает этого.
— Они — это…
— Я сказал тебе заткнуться! — рявкнул Он и в ярости отвесил магу такую пощёчину, что Урмеру отлетел к лежаку Сильгии и, тяжело, до хруста в позвонках, ударившись о край, сполз на пол, где и застыл, пытаясь перебороть боль в изломанных рёбрах.
— Я забираю это.
— Но… — Урмеру с трудом сел. — Но я же…
— Я сказал, что мне плевать и на тебя, и на тех, кто за тобой придёт. Надейся, что это будут твои уродцы: от их рук ты умрёшь несравненно быстрее, чем от рук своих бывших собратьев.