Безымянный внезапно перебил юношу:
— Очень длительный и скрытно протекающий инкубационный период.
Ребята поникли на глазах.
— Получается, во втором карантине нет смысла. — обречённо констатировала Алина.
— Да. Но никому ни слова. Паника не нужна, тем более, если я ошибаюсь. — подвёл итог здоровяк и все трое направились ко входу.
— Внимание! Управитесь — до вечера карантин перед баррикадой. — объявил Андрей. Все с пониманием отнеслись к его приказу.
Борисовна как раз появилась за пулемётным гнездом и громко возмутилась, услышав недобрую новость:
— Шо, Опять?! — рассмеялась, стараясь подбодрить людей и скомандовала караульным, — Юр, иди ка ты наверх, организуй девонек обед нам сюда состряпать. — мужчина кивнул и быстро направился к лестнице. — Юра! горячий обед! — уточнила ему в след Борисовна.
Через пару минут спустилась Лена, стоит ли упоминать, что отец наверняка об этом не знал? А вот парень не стал возражать. Её чёрный спортивный костюм заблестел светоотражающими полосами на рукавах при приближении к выходу. Немытые волосы как обычно висели рваной чёлкой на вымазанном лице. Судя по запаху дыма, она только что управлялась с костром.
— Ну ты как? Кого-нибудь убил? — Лена весьма неуклюже завязала разговор. Парень покачал головой:
— Сами все умерли.
Девочка приняла это за шутку и широко заулыбалась. Её глаза заблестели искренним счастьем, когда гигант скупо улыбнулся в ответ. Впервые за всё время. Но, проходящая мимо Алина нарушила идиллию. Нагло ухмыляясь, девушка протянула безымянному свёрнутый розовый пакет небольшого размера и отправилась к грузовику. Здоровяк неловко размотал врученный свёрток и заглянул внутрь.
— Что там? — прониклась интересом Лена.
Парень пожал плечами и протянул ей распахнутый пакет.
— Верёвочки какие-то… — он действительно не понял что это, а вот Лена, прекрасно разбирающаяся в аксессуарах женского туалета, сориентировалась с первого взгляда:
— Вот же курица!
Он опять с недоумением посмотрел внутрь.
— Да нет же. Верёвочки.
Девочка вырвала пакетик из контрастно громадных ручищ, скомкала и думала было запустить им в задиру, но той не оказалось в поле зрения.
Снова признаки жизни подала Борисовна.
— Так! Ты вот! Юрка! Тфу! Коля! Не загораживай свет! За ступени затаскивайте бадью эту!
К кузову УРАЛа приставили доски и по ним стягивали за верёвки тяжёлую ёмкость. Николай суетился вокруг бака с бутылкой подсолнечного масла, подливая его на пол по пути перемещения. К людям с верёвками присоединился безымянный и дело пошло в несколько раз быстрее.
— Девоньки! Кто свободен, тряпкой пол протрите, пока не поскользнулся никто! — приближаться к женщинам Борисовна не рисковала, но оставить работу без командования ей не позволяла натура.
Андрей принёс к баррикаде белый холщёвый мешок, набитый всем относящимся к медицине, что удалось отыскать.
— Если коней двинем, Дашке передадите. — мешок был поставлен под стену.
Следом за ёмкостью внутрь занесли снятый гусак ручной колонки и бухту кабеля.
— Даже если вернутся в крепость — проблемы с водичкой у них будут. — Андрей поступил как настоящий еврейский партизан — ничего не оставил, что можно было взять с места, и много и обидно нагадил везде, где это только было возможно.
Он снова подошёл к караульным, неся в руках пластиковый ящик с разномастными бутылками спиртного. Подмигнул служивому, тот ответил хитрой, но тёплой улыбкой.
— Ты чо лыбишься? Ты чо лыбишься, я спрашиваю? По талоном алкоголь! — Борисовна сделала ударение на букву «А» в слове «алкоголь», караульный рассмеялся и, несмотря на риск заражения, проредил содержимое ящика, пока начальница смотрела в другую сторону.
— Не парься, я уже всё предусмотрел. — подмигивая, сообщил ему Андрей, когда принёс ещё один ящик. Без особых вариантов, добро могло быть упёрто только из бандитского бара.
***
Как раз по окончании разгрузочных работ, со второго этажа спустились четыре женщины с пластиковыми подносами с едой. Один из них дымился и пах добротным шашлыком.
— Обед! Дамы и господа! — объявила Борисовна. Еду оставили на ленте ближнего к баррикаде кассового аппарата — Мяса мало, поэтому по маленькому кусочку берём! Так уж и быть, тебе, золотце, целую лодыжку! — последнюю фразу тётка адресовала своему фавориту, но за едой для него примчалась неугомонная Лена.