Пролог
Галине Силантьевой, жительнице села Старокрыжи с утра исполнилось сорок девять, о чем она благополучно забыла – давно не праздновала. Как в свои сорок не стала из-за плохой приметы, так и повелось. О прожитых годах не жалела. Что их считать? Не рыжики ее любимые и не цыплята по осени.
Жила она в Старокрыжах всю жизнь, если не считать пяти лет учебы в городе. И мать ее здесь жила. И бабка Ольга. И прабабка Наира. Ее прадед Макар Силантьев еще перед Октябрьской революцией как-то уехал на ярмарку, откуда вернулся с чернокосой смуглянкой Наирой, смертельно обидев нареченную невесту Настю, днями и ночами коловшую пальцы, вышивая подвенечную фату. Но сердцу не прикажешь. Так в Старокрыжах появилась новая веточка многочисленного рода Силантьевых.
Настю, выученную бабкой на повитуху, свои очень любили и ценили, многих тяжелых рожениц да недоношенных спасала совсем еще молодая девка. «Рука легкая», «заговоренная», - повторяли с доброй улыбкой местные. За это умение ее побаивались немного. А за своих в Старокрыжах стояли горой. Любя и жалея Настю, бабы, а с их легкой руки и остальные селяне, объявили чужачке Наире бойкот. Ее не звали на свадьбы и помины, с ней не здоровались, глядели мимо, прикидываясь глухими. Она терпела, молчала и горячо любимому мужу не жаловалась. Прожила Наира семьдесят годов, пережила обоих сыновей, трех дочек бог сохранил, и вырастила восьмерых внуков. И за все это время никто не слышал от нее ни одного упрека. Ни даже взглядов гневных не позволяла себе так и оставшаяся для всех чужачкой Наира. Как в компенсацию за людской холод и равнодушие Макар пылинки сдувал с любимой жены, буквально на руках носил, чем подавал повод к новому витку зависти и злости сельчан. Дети видели такое отношение к матери, обижались и жалели ее. Мальчишки по малолетству дрались за мамку и вечно ходили с разбитыми носами.
Кровь горячая южная удачно разбавила холодную северную. По общепризнанному мнению краше Силантьевых дочек было не сыскать в самом райцентре. Многим парням, да и давно женатым мужикам, не к часу заглядевшимся на Силантьевых дочерей, разбили сердце охочие до работы и знаний высокие и статные красавицы. Все три улетели из родительского гнезда, едва подросли. И не казали носа, осев на берегах теплого Черного моря. И только младшая Ольга, бабушка Галины, вернулась в отчий дом после страшной войны с двумя детьми. Да так и осталась вдоветь на родной земле.
Глава 1
Галина
Кончив перебирать картошку, напрягшись, бухнула ведро на порожек, тяжело выбираясь из погреба. Посмотрела на два ведра гнилушки и с досадой покачала головой. Картошка уродила хорошая. Не обманул агроном, продавая за большие деньги семенные розовые один к одному клубни. Я и ухаживала, как следует, полола, окучивала. И урожай копала, выбрав сухие и светлые денечки бабьего лета. Но надорвалась, и увезли на скорой в больницу. Оставшаяся на хозяйстве младшая племяшка Ляна еще школьница, ветер в голове, просушила кое-как и снесла в погреб, а старшая Дарина-гулена не проследила за младшей, пока я отлеживала бока в больнице. Совсем от рук отбились племяшки. По хозяйству никакой толковой помощи. Все кое-как. Старшая Дарина, получив от родителей ноутбук, провела себе интернет и приноровилась ногти местным рисовать. По интернету курсы обучения прошла, навезла из райцентра лаков – не продохнешь. На сестре все лето тренировалась узоры рисовать. Бабка Ольга твердит, учиться иди, пока результаты экзаменов действуют. А мать Маринка махнула рукой на дочек, мол, дело денежное, пусть Дарина делает что хочет, а ты следи, чтобы девки в подоле не принесли. Маринка – жена брата Сашки. Ругаться с ней себе дороже. Нравятся они мне, брат с женой. Они и старый дом подновили, и денег на дочек нормально дают, не жадничают.
Я в воспитание особо не вмешиваюсь, в город учиться не гоню – сама училась… не доучилась, вернулась домой. По молодости думала, успею и замуж и родить. Не я первая, ни я последняя. С замужем так и не сложилось. С «родить» – бог наказал - не дал. Незаконченного высшего хватило, чтобы работать учителем биологии и химии в школе. На безрыбье и рак, как говориться… Других желающих в нашу глушь не тогда нашлось.
Десять лет отработала и заболела по-женски. Операцию сделали – удалили матку. От чувства собственной неполноценности в депрессию впала, а сестрица с мужем, подписавшая контракт на работу за границей, подкинула дочек-погодок. Две шустрые девчонки-школьницы, поставившие дом вверх дном, сняли депрессию как рукой.