– Не важно, – Женя посмотрела на багровый фон страницы, – но мы можем заказать Марата здесь.
– Ага, можем, – кивнул Стас, – и если нас просто утопят за твои предварительные ласки с Георгием и деньгами Марата, то в случае заказа, нас сверху еще и плитой бетонной придавят, чтобы наверняка. И сверху насрут, – Стас выдохнул, – Жень, это всё реально. Ты действительно хочешь его грохнуть? Неужели Жора того стоит?
– Он может и нет, – Евгения посмотрела на Стаса, – а вот наше с тобой будущее да. И будущее еще тридцати человек. Это если не считать тех, кто на Георгия работает.
– Пиздец ты мать Тереза, – Стас вылез из-за стола, – ну допустим разместим мы здесь Марата. А где гарантии?
– Ты сам сказал, что это всё серьезно, – Евгения облокотилась на стол, – Стас, это единственный вариант.
– Вообще-то да, серьезно, – Стас еще раз тяжело вздохнул, – а может быть все-таки папа Витя?
– Нет, исключено, – Евгения покрутила головой.
– Ну решай, как знаешь, – Стас обхватил голову руками, – только поговори все-таки с отцом перед тем, как портрет Марата здесь вывесить. Может поймет…
– Я обещаю, что попробую, Стас, – Женя посмотрела на партнера, – но это вариант, ты сам сказал.
3 глава - 4
Московская область, Ивантеевка, осень 2017 года.
– О, Жендос-гундос приехал! – Парамон с силой воткнул топор в бревно и, прикрыв стареньким ватником синие звезды на ключицах, обнял дочь, – чего приехала? По папе заскучала? И он, представь, тоже! – Парамон подмигнул дочери мутноватым рыбьим глазом, – а я тут по хозяйству сегодня как раз, присопливил слегка. Кузьмича с Егоровной отпустил, баню топлю. Ну что, до дому, до хаты пошли? – он кивнул в сторону торчащего среди сосен огромного каменного особняка, – и это… мордоворота-то своего отпусти, – он оглянулся на Бориса, топчущегося возле «Майбаха», – никто тебя в родительском гнезде не тронет… Птенчик мой! – он взъерошил волосы на ее голове, – Женька-Женька, сколько же мы не виделись?
– Я тоже рада, – Евгения улыбнулась отцу вместо того, чтобы обидеться на его дурную привычку превращать в копну нечёсаного сена ее волосы.
3 глава - 5
– Давай, жуй. Тощая вон, как палка для бейсбола, – Парамон пододвинул к Евгении противень с сочными кусками мяса, – на можжевельнике коптил. Лося с Петровичем мочканули. Шучу! – Парамон махнул рукой и налил Жене стакан клюквенного морса, – оленина это. С севера партнеры прислали, еще вчера по Тундре копытами топал. И это вон, – он придвинул к ней тарелку с красными помидорами и огурчиками с пупырышками, – свои, тепличные. Круглый год прямо в рот! – он засмеялся и засунул огурец Евгении в рот, и та хрустнула его зубами, – ты за стол извини. Сама знаешь, все по-простецки. Вот мать бы живая была… – Парамон выдохнул и уселся на грубый сосновый стул. Похожий на какой-то варварский трон из фильмов про викингов, на забыв накинуть на синие плечи висящий на спинке стула ватник, – лихоманит что-то. Но ничего. Сейчас пошамкаем и в баньку.
– Пап, почему ты так и не женился? – неожиданно спросила Евгения, повертев на вилке кусок мяса с запахом можжевельника.
– Так это… Не вышло как-то, – Парамон вздохнул, – тебя растил. И ведь вырастил! – Парамон улыбнулся, – а жена… Зачем нам тетка чужая? Мачеха. Мы же так… Ровные ребята, – он поднял кулак в синих перстнях, и Евгения хлопнула по нему ладонью, – ну рассказывай.
– Работа, пап, и работа. И никакой личной жизни, – Евгения вцепилась белоснежными зубами в мясо и почувствовала, как оно растаяло, оставив во рту аромат елового леса, – так что про внуков как всегда. За-будь! – Евгения улыбнулась.
– А это зря. Дети – они цветы. А в моей оранжерее пусто. Птенчик вырос – улетел, – Парамон посмотрел на дочь, – ну ладно, потом побазарим об этом. С чем пожаловали, Евгения Викторовна?