«Странно, – подумала Евгения, – я не слышу выстрелов, но я слышу, как гильзы падают на белоснежный паркет с противным звоном».
Выстрелы на секунду стихли. Евгения услышала, как что-то металлическое упало на пол, и тут же очередная очередь разворошила вазу с фруктами на кухонной стойке.
Она подняла глаза и увидела, как апельсиновый сок, смешиваясь с соком раздавленного пулями манго стекает со стола прямо на пол тонкой струйкой, становясь красным и очень похожим на кровь. Оставалось одно – добежать до ванной, закрыть дверь и лечь в джакузи, не набирая средиземноморской воды, а потом дождаться, когда они высадят дверь и наполнят эту ванную ее кровью, изрешетив тело девушки пулями. Так обычно происходило в кино, которое любил смотреть папа. Но это было не кино, и папы, который давал советы жертвам, убегающим от бандитов, рядом не было, так же, как и героя, который обязательно спасал преследуемую бандитами героиню, а потом влюблялся в нее.
Еще одна очередь уронила белоснежные часы со стены, продырявив циферблат. Евгения несколько раз выдохнула, вскочила… но тут же упала назад, на пол. Она почувствовала, как пуля, пролетевшая возле ее левого виска, коснулась пряди волос. Нееет… Умирать она боится!
Евгения снова, встав на четвереньки, перекатилась в сторону окон за спасительную кровать, которая продержалась недолго. Пули разворошили ее, подняв облако из пера и пуха, которые закрутились в воздухе словно первый снег.
– Всё? Набегалась? – услышала она голос с легким прибалтийским акцентом, – Хватит уже. Время теряешь, и наше, и своё. Перед смертью не надышишься.
Так… Евгения вжалась в пол. Сейчас они подойдут к ней… Кстати, почему они не подходят? Евгения посмотрела на окно. Черт! Над ней камера! Они боятся попасть в объектив! Их профессионализм мешает им ее убить под камерой! Так... Наверное, надо с ними поговорить. Так в кино бывает. Если киллеру предложить сумму больше, чем ему заплатили за заказ… Стоп. Какой заказ? Кто ее заказал?
Стихийные Женины размышления прервала еще одна очередь, порвавшая на куски безопасный ортопедический матрас.
– Слушай, Витас, – голос помоложе перебил бесшумное потрескивание автомата, больше похожего на пистолет, из которого торчала длинная обойма, – хватит уже. Давай я гранату брошу или газ открою. Взорвем здесь все к чертям собачьим. К чему эта аккуратность? Деньги быстрые, не такие большие…
Черт, ее все-таки заказали… Женя поняла, что кино закончилось. Она не поняла одного, откуда в ее квартире появилась еще одна тень, которая словно в полете сшибла того самого Витаса с «Маком» в руках, ударив его ногой в грудь. Пистолет-пулемет выскочил у него из рук и, прокатившись по полу, закатился под то, что осталось от стеклянного столика.
Второго тень накрыла пледом, который лежал на простреленном диване и несколько раз рубанула между рёбер. Третий из нападавших несколько раз выстрелил в неизвестно откуда взявшегося человека, но тот проскакал, как мячик. Женя не поняла, как он оказался рядом со стрелявшим. Вернее, не заметила. А тень просто приставила пистолет к его подбородку и нажала на курок. Фонтан из мозгов брызнул прямо на потолок и при приглушенном свете модного светильника стал напоминать какой-то причудливый авангардный узор.
Тем временем первый из нападавших, из рук которого выбили оружие, бросился на корточках за МАКом, но не успел. Тень в прыжке наступила ему на спину и, прижав к полу, выстрелила в затылок. Последний наконец выбрался из-под одеяла, правда без пистолета в руках. Видимо он решил, что его накаченного в спортзале тела как оружия будет вполне достаточно, и как следует размахнуться, но его кулак встретился с любимой Жениной фарфоровой вазой из Амстердама, которая толкнула его на диван. Сверху на стрелка упало одеяло, сквозь которое пуля попала ему прямо в лоб.