– Это ж сколько там лазить-то придется, – начал было Алабян.
– Не тупи, Рудик, – остановил напарника Грацкий, – Валентин имя редкое. Лазить нигде не придется. В архив если только. Дата смерти-то известна. А то, что несудимый даже лучше. Можно вообще тупо по кладбищенскому архиву пробить год и всё.
– Это… погоди, – остановил Грацкого Алабян, – ты мертвеца предлагаешь искать. А наш-то живой! А… Погоди… Ты сказал, сын у него есть. Так он получается Женькин ровесник или чуть помоложе… Стоп, – Алабян остановился, – а кто тогда в девяносто восьмом убивал? Брат что ли младший?
– Вот и я запутался, – вздохнул Грацкий, глядя на напарника, – допустим сегодняшнее убийство – это дело рук сына Валентина. А в девяносто восьмом… Ребенком он что ли убивал? Папа-то не мог, мертвым был уже…
– А может и не мертвым? – Алабян на секунду задумался, – «Орехов» вспомни. Они все тогда поумирали, а потом воскресли. У них модно тогда было, похоронить себя, а потом где-то вылезти.
– Может и так, – согласился Грацкий, – сколько тогда нашему киллеру получается? Лет сорок пять?
– Может и моложе, если ребенка рано заделал, – Алабян щипнул себя за усы-щетку, – ладно, короче, чего гадать? Давай в архив, фамилию узнаем, потом с теми, кто жив разберемся, может и возьмем. Только вот скажи, тебе твой источник точно не насвистел?
– Не насвистел, – вздохнул Грацкий и представил, как он будет уговаривать соседа-режиссера, получившего какой-то документалистический «Оскар» за фильм про жизнь песцов за полярным кругом в дикой природе, снимать фильм про свирепого подмосковного волка по прозвищу Комбайнер.
5 глава - 12
Москва, ресторан «Георгиевское подворье» на Малой Грузинской, осень 2017 года.
– Я думаю, Вагиф, ты прав, надо встретиться с Парамоном, – Марат намотал пасту с чернилами каракатицы на вилку и засунул в рот, – только надо хорошо подготовиться к этой встрече. Я думаю…
– Давай, босс, я подумаю, – Вагиф обнял огромными руками пиалу с зеленым чаем и сделал глоток, – Парамон осторожный, значит нам тоже надо быть такими. Надо говорить, что хотим встретиться по бизнесу. Типа, хотим влиться бабками в его мероприятие. Ему сейчас инвесторы нужны. А у нас репутация солидная. Мы в войне со славянами не замечены, пересечений у нас с ним было. Про историю с фирмой Евгении он, я думаю, тоже не знает. Иначе он бы уже рамсил. Я тебе говорил уже об этом.
– Хорошо, чтобы не знал, – Марат наколол вилкой часть какого-то странного морского животного и отложил на край тарелки, – если все так, я скажу следующее: «Парамон, я слышал от ментов, что на квартиру твоей дочери напали. Так уж получилось…»
– Нет, такого говорить не надо, – перебил его Вагиф, – я думаю менты что-то скрыли. В новостях по крайней мере ни про пожар, ни про перестрелку ни слова, хотя там три трупа этих латышей. И про дочь ты зря беспокоишься. Я думаю, Парамон не в курсах был, что с ней происходит. Может поругались, может наоборот доверял, поэтому сказать надо так: «У меня, уважаемый Парамон, – Вагиф поставил пиалу на стол, – есть предложение к твоей дочери Евгении. Когда-то у нее был бизнес с мужем моей дочки Георгием. Сейчас Георгий не хочет больше заниматься этим бизнесом, а мне очень как хочется. И я хочу купить у твоей дочери Евгении ее бизнес. Чтобы у меня был он весь целиком. Только никак не могу ее найти…»
– А потом надо сказать, что между Георгием и его Евгенией, – попытался вклиниться в монолог Вагифа с воображаемым Парамоном, перед лицом которого он размахивал рукой, Марат, но Вагиф резко его остановил:
– Нет, это не надо говорить. Ты сам говорил, не путать бизнес и личное. Надо сказать: «Давай вместе, уважаемый Парамон, твою дочь поищем».
– А если мы ее найдем? – в этот раз Марат остановил своего охранника, – и она скажет Парамону, что мы ее напрягали?
– Вот об этом я еще не подумал, – Вагиф заглянул в пиалу с зеленым чаем, – а ведь она может так сказать. И Георгий так может сказать.
– Вот поэтому, Вагиф, думаю я, а ты меня не перебиваешь, – Марат поднял руку с вилкой, на которой болталась, как флаг, черная спагеттина, – я так и хотел сказать, что мы купим ее бизнес, а ты мне помешал. Поэтому я и главный, Вагиф, потому что я думаю. А сказать можно так, если Евгения и Георгий Парамону уже будет жаловаться, что мы их так проверяли, и решали, в чей бизнес вложиться, в Георгия или Евгении.