«Я работаю аккуратно», – ответил Валек ей улыбчивым смайликом.
– Да я не про то… Просто когда-то же ты должен будешь остановиться. Сам, или тебя поймают. Я не знаю, как там у вас происходит. Или у вас билет на поезд в один конец? – Женя посмотрела на него.
«Скорее лотерейный. Повезет – не повезет», – ответил Валёк.
– Но ведь тогда когда-нибудь не повезет, Валь? – она с тревогой посмотрела на него, – Я не про ад и рай, но неужели ты не боишься смерти? Хотя, как ты ее можешь бояться, ты столько ее видел. Скажи, люди боятся смерти, встретившись с ней? Я очень сильно испугалась, когда эти пришли.
«Каждый встречает ее по-разному, – вспыхнул экран, – есть, кто с достоинством, есть кто умоляет не убивать. Но это обычно кто понимает, за что. Я стараюсь не дать заказу размышлять. Просто стреляю, чтобы не было времени думать. Смерть должна быть быстрой. Даже подонок не должен мучиться».
А говорят «смерть надо еще заслужить»… Евгения только сейчас поняла, что наемное убийство это целая философия, и это не как в криминальной хронике: «Я задушил его шнуром от утюга, потом для верности выстрелил в голову, потом расчленил в ванной и разбросал останки в разные водоемы, чтобы меня не поймали, а жертву не опознали. Но меня всё равно поймали. Жалею ли я о чем-то? Нет. Я киллер и я выполнял свою работу. Но я раскаиваюсь. Я начал читать библию. Убийство – это грех. А можно мне сигаретку?» Нет… Сидящий рядом с ней Валентин был не такой. У него была история. И каждый раз он писал ее заново.
Евгения догажалась, что охотничий домик на Селигере – это одно из его многочисленных укрытий. И, конечно, она не смогла не заглянуть в коробку в шкафу, когда наводила порядок. Комплекты документов, с которыми он исчезал в одном месте и появлялся в другом уже новым человеком, и ... Он превратил убийство в искусство. В искусство убивать, как бы абсурдно это не звучало. Она вспомнила случайные репортажи с мест заказных убийств. «Улик не обнаружено. Преступник стрелял в голову». И вспомнила тех троих в своей башне. «Стрелял в голову». Валентин писал свою книгу убийств одним почерком, не меняя его. В ней не было пустых страниц. Как бы странно это не звучало, каждая история в этой книге была по-своему гениальной.
Рядом с ней сидел виртуоз, которому наверняка трупы, оставленные за спиной, не снятся.
«Не, не снятся, – словно прочитал ее мысли Валек и ответил в телефоне, – с тех пор, как встретился с тобой, вообще ничего не снится».
– А что раньше снилось? – Женя посмотрела на Валька.
«Как я умираю. Каждый день», – появилась надпись в телефоне.
– Как же ты жил с этим столько лет? – Евгения посмотрела на Валька, – и скажи честно, Валь, зачем ты тогда дал мне эту визитку? Ты же наверняка не думал, что я сделаю заказ.
«Не думал, – ответил в телефоне Валек, – но это был единственный способ нам с тобой еще раз встретиться».
5 глава - 14
Московская область, Мытищи, дачный поселок, осень 2017 года.
Диспетчер закрыл калитку и, убрав ключ в карман овчинного жилета, прихрамывая пошлепал к стоящему возле забора старенькому салатовому «Мерседесу». Он сел за руль и наклонился над стареньким радио, когда в стекло раздался аккуратный стук.
– Напугал, – Диспетчер опустил стекло и убрал назад под сиденье «Стечкина», – я тебя давно, Циклоп, срисовал. С утра возле дома топтался. Хорошо, что не подкрался, а то бы еще одну дырку для глаза тебе в голове продырявил. Вижу, что что-то надо. Давай, садись, потолкуем.
Невысокий крепкий мужчина в очках, одно из стекол которых было заклеено непроницаемым черным материалом, обошел «Мерседес» и уселся рядом с Диспетчером.
– Слушай, Циклоп, – Диспетчер посмотрел на него своим косым глазом, – я вот всегда хотел спросить, как ты с одним глазом стреляешь?
– Я не стреляю, – ответил Циклоп, – я обычно ножичком под ребра. А разговор да, есть. Серьезный.
* * *
– Да не… то, что Немой – твой любимец – это и дураку понятно, но это твое право, – Циклоп посмотрел сквозь очки единственным глазом на Косого, – только вот у братвы недовольство имеется. Слух пошел, что Немой сам латышей заказал и сам исполнил.