Валек знал, что его коллеги не прощают ошибок, а живой Марат – это его ошибка, так же, как и его лицо, попавшее в объектив камеры на выходе из дома на Мосфильмовской. Но это ошибка для ментов. Теперь и они будут идти за ним. Если бы он был один, он бы может и сбежал, но она… Стоп. Вальку неожиданно стало страшно. А вдруг она действительно захочет вернуться? Надо позвонить Парамону и сказать, чтобы он ее остановил… Хотя, как он ему это скажет? Он может только промолчать. Валек впервые пожалел о том, что он все время молчит… Для киллера молчание – это хорошо, а для человека…
Он повернулся и увидел ее, словно картинку, нарисовавшуюся из тумана над озером. Она стояла и смотрела на него. И он тоже смотрел. «Неплохо бы сейчас что-то сказать», – подумал Валёк, но Женя всё сказала за него. Она подбежала к нему, обняла, и их губы слились в долгом страстном поцелуе…
7 глава - В плену немой страсти - 1
Москва, Петровка, 38, осень 2017 года.
– Кравцов не у вас? – головы Грацкого и Алабяна заглянули в кабинет со множеством компьютерных мониторов, из-за которых торчала взлохмаченная рыжая голова.
– Здесь, входите, – ответила голова, – присаживайтесь где-нибудь, где место найдете.
Грацкий и Алабян с трудом отыскали диванчик среди стульев с ноутбуками и кресел с завалами системных блоков.
– Эй, туда не сядьте смотрите, там Юра спит, – вылезла голова в очках, – вон, на подоконнике место есть, только кактусы подвиньте. Я так понимаю, вы по Парамону? – Грацкий и Алабян, взгромоздившиеся на подоконник, кивнули, – ну молчит ваш Парамон. «Инджой де сайленс», – парень насвистел мелодию группы «Депеш мод», – а вообще вы херней занимаетесь, – он снова подал голос, – вам же место нужно засечь, – Грацкий и Алабян снова кивнули, – ну тогда то, что мне Юра сказал делать, это «борода» столетняя. Всё намного проще. Я тут пока молчанку слушаю, телефон Парамона дочери пробил. Сама трубка сдохла при пожаре, но я кое-что из нее вытащил, – парень кинул на колени Алабяну пакет с осколками расплавленного пластика и стекла, – здесь было забито всего три мужских номера телефона – самого Парамона, – мужчина посмотрел в экран, второй принадлежит некоему Стасику… Станиславу Арбенину, это ее коллега по работе, живет… – он назвал адрес, – и третий номер. Георгий Равенский.
– Ну и что с того? – Алабян отдернул руку от уколовшего его кактуса, – там, наверное, телефонов куча, маникюр, фитнес, доставка…
– Ага, – согласился парень, но вот два номера, Арбенин и Равенский – самые частые среди звонков. Причем Равенский звонил ей последним. После этого звонков не было.
– Кто этот Равенский? – посмотрел на рыжего Грацкий.
– Бизнесмен. Так, средней руки. Можно сказать, конкурент Парамоновой, – ответил рыжий.
– Значит, коллега и конкурент? – Алабян выдернул из пальца колючку кактуса, – И нам чего с того?
– Это как посмотреть, – рыжий поднял очки на лоб и посмотрел на Алабяна, – мне Юра говорил, что вы со Стасом этим разговаривали, причем не совсем удачно, и у него было видео, которое ему отправила Парамонова. Я попробовал его послушать. Маме звонит, бабам каким-то постоянно. Но чаще не звонит, а в сетях и мессенджерах пишет. Я так понимаю, они с Парамоновой знают, что за ними следят.
– Пойти что ли у него телефон отжать? – рассмеялся Алабян.
– Да нет, не надо. Я вон лучше про второго скажу. Этот Равенский – женатый мужчина, чуть старше Парамоновой, и мне кажется, что он ее любовник.
– С чего ты решил? – перебил рыжего Алабян, – может это Стасик как раз.
– Тут есть своя специфика, – рыжий наклонил голову, – обычно любимого мужчину Стасиком не записывают. Это либо ребенок, либо друг, который, как подружка. Так еще геи своих бойфрендов часто записывают. А вот второй записан, как Георгий. Это уже как-то солидно. А потом, – рыжий опустил очки на нос, – я покопался в ее соц аккаунтах, и у нее появились фотки с тегами… ну есть такие специфические… из которых можно понять, что она с этим Равенским встречалась, а потом рассталась. Она это не афишировала, но видно, что она поставила точку. Долго думала и поставила. И тут он ей звонит. Последний.
– Психолог ты что ли? – Алабян аккуратно подвинул кактус Грацкому, который отсел от него на другой конец подоконника.