Юля не способна была контролировать свои эмоции в полной мере. Как объяснил врач, такое поведение свойственно, когда у зависимого человека проходит действие дозы и начинается так называемая «ломка».
Я долго не мог поверить, что это все правда. Ведь это же Юлька, которую я знаю, с которой я вырос, с которой в школу ходил. Мы же жили с ней вместе.
Сейчас же находясь рядом с ней в этой ВИП-палате кажется, что надо быть слепцом, чтобы не заметить её огромные мешки и круги под глазами, неухоженные волосы и ногти, посеревшие зубы. А чрезмерная худоба, подчёркнутая обычной белой майкой, вызывает лишь стойкое желание срочно вызвать врача и выяснить, что они тут с пациентами в этих реабилитационных клиниках о детях с ней делают?
Полтора месяца назад, кажется, Юля была не такая тощая.
Своими силами за эти последние полтора месяца найти Юлю мне так и не удавалось.
Как я и предполагал, скрываться ей помогали родители. А если быть точнее, то отец – Романов Виктор Савельевич. Он купил для неё квартиру за городом, через подставных лиц. И никогда к ней туда не ездил. Боялся слежки. Юля всегда приезжала сама к ним домой, предварительно позвонив папе.
Мать Юли, Галина Сергеевна всегда думала, что её дочь знает, что делает.
Для меня было странным, что Романовв не говорили мне, где находится их дочь, сколько бы раз я не спрашивал. Ведь столько лет они мечтали, чтобы мы породнились и я стал их зятем. В какой-то момент даже перестали отвечать на мои звонки. Но как оказалось все было намного прозаичнее.
Юля, когда вернулась в страну, рассказала своему папе Виктору, что я предложил ей начать наши отношения сначала. Но получив от неё категоричный отказ, то я якобы начал Юлю шантажировать имеющимися у меня её обнажёнными снимками.
К слову, все статьи в прессе про скорую свадьбу — это тоже моих рук дело, по ее словам.
Позже выяснилось, что это не единственная «правдивая» история про меня, которую Юля вливала в уши своих родителей.
Два года назад Романова так же рассказала слезливую «правду» родителям о том, что я изменял ей направо и налево. Она не выдерживала и настаивала на разрыве наших отношений. Но я не отпускал её никуда, запугивал, иногда даже поколачивал. Самый настоящий тиран, в общем, оказался. Поэтому, когда я, по счастливой случайности, оказался в больнице с переломами, Юля быстренько упаковала вещи и сбежала от меня во Францию.
Поэтому её родители и считали меня козлом, на которого она потратила столько лет своей жизни, и которому, естественно, нельзя говорить, где находится Юля. Нельзя во второй раз дать мне испоганить их образцовой дочери жизнь.
Как при этом и главное зачем они продолжали общаться с моей семьёй вообще не понимаю.
И я не знаю, сколько бы длилась эта вся эта игра в «прятки» с Юлей. Пока её папа не стал сам замечать некие изменения в собственной дочери.
Её поведение стало другим, более холодным, без сентиментов и нежности. Её не интересовали проблемы семьи, бизнеса. Она приходила чаще всего, когда ей нужны были деньги. И тот факт, что в их доме после визитов дочки стали пропадать ценные вещи, тоже заставил отца призадуматься и начать подозревать неладное.
Именно в тот момент Виктор Савельевич решил ответить на мой звонок. Тогда я и рассказал ему реальные факты из жизни Юли и почему её стоит найти как можно скорее.
И если кто-то думает, что Романов-старший поверил мне на слово, то не тут-то было. По телефону я выслушал от него много «ласковых» трехэтажных в свой адрес. Но все же по окончании эмоциональной импульсивный словестной защиты собственной дочери Виктор Савельевич согласился встретиться в офисе со мной.
Уже там в его кабинете я вручил ему выписки из заграничных реабилитационных клиник для людей с зависимостями, в которых Юля проходила последние два года лечение. Спасибо Леонарду за маниакальную тягу к порядку и ведению всех своих затрат. Он-то и предоставил мне все документы в подтверждение своих слов.
Получив на руки неопровержимые доказательства того, что его единственная дочь - наркоманка, Виктор Савельевич не сдержал слез. Да-да, именно так. Взрослый мужчина пятидесяти восьми лет, расплакался от понимания того, что не уберёг свою родную, свою любимую доченьки от такой беды.
- И мне ещё предстоит все рассказать жене. – вытирая последнюю скатившуюся по щеке скупую слезу, подытожил отец Юли.