— Сейчас, — поправляю свой сарафан.
— Выглядишь, как монахиня, — осуждающе цокает. — У меня есть запасное платье, могу одолжить.
— Мне комфортно, — стою на своём. — Это мой способ выразиться. Никто не жалуется.
— Как знаешь, — пожимает плечами. — Останешься в старых девах.
Закатываю глаза, не желая спорить со стеной. Чего такое сравнение? Все до ужаса просто. С ней бесполезно вступать в перепалку, лучше ограничиться тихими вздохами.
Уже в клубе, у меня началась дикая хандра. Я безбожно напивалась, совершенно не чувствуя вкуса, а еще ощущала на себе чей-то обжигающий взгляд. Однако повернуться и посмотреть это не для меня, я умру в догадках, в предположениях, но не повинуюсь слабости.
Ева, сотканная из противоречий.
— Попробуй, — хватает меня за голову Дима, впиваясь поцелуем и просовывая продолговатую маленькую пилюлю. А я могу сразу отличить инородный предмет от таблетки, при чём не видя. Химик даже в нетрезвом состоянии остаётся химиком.
— Ты больной?! — возмущаюсь я, и случайно проглатываю капсулу.
ЧЁРТ!
— Не переживай, — спокойно подзывает официанта. — Воды даме дайте.
— Джентльмен хренов! — беру бокал с подноса, выливая содержимое на самодовольную физиономию Димы. — Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы понять: Никогда. Ни при каких обстоятельствах. Не Смешивать. Наркотики. С алкоголем.
— С чего ты вообще решила, что это именно они? — нарочито удивляется, вытирая тыльной стороной ладони промокшее лицо.
— Хочешь убедить меня в обратном? — перед глазами уже пелена, но я упёрто парирую в ответ.
— Не кипи-ш-у-у-й, — протягивает строчки. — Я через день их пью и ничего. Не умер же.
На мой помутневший ум приходят слова Клавдии Ивановны, некогда любимой и прекрасной учительницы в школе по русскому языку: «Эх, вы инфантильная молодёжь, всё вам да эдак, да всегда просто».
— Состав. Живо!
— Откуда мне знать его?!
— А что ты вообще знаешь?!
— Ев, давай как в старые добрые, — притягивает меня за талию и приторно сладко щебечет на ухо: — Ты. Я. Секс.
— Берега не попутал?
Щипаю Диму за живот и убегаю на поиски Лизы. Надеюсь хоть она поможет, но по пути засматриваюсь на стены возле знаков мужчина, женщина.
Ой, они в пупырышках или это действие адского зелья?
— Детка.
Упс.
Закон Мёрфи.
За что мне это?
Ева, давай соберись.
А может сделать вид, что я не услышала? Что ж, неплохо. Как один из вариантов.
Нет, это кирпич, а никак не пупырышки.
— Эй, я с кем разговариваю?
Видимо сам с собой.
Не успеваю ахнуть, как он наваливается на меня всей своей массой.
— Осторожней! — протестую, пытаясь отодвинуться.
— Наглая…
Переворачивает спиной к стенке, обдавая запахом пота.
— Придурок! — выпаливаю рефлекторно. — Хоть бы помылся прежде, чем к девушке приставать!
— Охренела? — наезжает громила. — Ну ничего, я научу тебя как правильно толковать.
— И как? — с интересом задаю вопрос.
— Что? — озадачен не на шутку.
— Как правильно беседовать? На курсы ходил что ли?
— Нет, — возле меня пролетает его кулак. Несдержанный, жуть. — Ты это, давай язык за зубами держи.
— Прости, не к тому обратился.
Еще немного и я свалюсь на пол.
Глаза начинают слезиться, как не вовремя. Хотя…
— Ты чего?
Уже рыдаю без остановки. Он от шока зажимает мой рот своей клешней, чтобы прекратила, но плотину прорвало.
— Молчи, дура!
И тут, словно по волшебству раздаётся чей-то властный голос с металлическими нотками:
— Отошёл. От. Неё.
Вовремя, иначе моего слёзного потока не хватило бы на продолжение банкета.
Они о чём-то болтают, суть я уже не улавливаю.
Зато незнакомец не теряется и бросает громилу через плечо.
Жаль, что дальнейшие события испаряются из головы напрочь…
***
Просыпаюсь от ощущения тяжести в теле, словно на меня свалился груз весом в тонну.
Единственный человек, кто может позволить себе такую роскошь — моя подруга.
— Лизка…
Чувствую себя разбито. Мне удается едва разлепить глаза и сразу же зажмурить из-за обилия утреннего света, проникающего через шторы.