Закусила губу, зачем-то подумав о том, как, должно быть, рад сам Гриша от того, что не упустил возможность трахнуть кого-то... Не кого-то, а меня. Соседку, которая ему всегда нравилась. То есть я сделала его счастливым...
Пульс в животе ударил сильнее, разгоняя кровь...
Ненормальные мысли. Их не должно быть.
И не будет.
И вообще, мне нужно пересмотреть те видео, которые отправил Эдик, и побыстрее вернуться в привычную жизнь...
18. Лера
ТРИ НЕДЕЛИ СПУСТЯ
- Эй, Конева!
Притормозив, обернулась на чей-то окрик. И тут же недовольно поджала губы, сузив глаза.
Жаров, инстинктивно ссутулившись, чтобы спрятать шею в высокий ворот пуховика, и игнорируя вытоптанные нормальными людьми дорожки, перепрыгивал сугроб, выросший на клумбе, чтобы поскорее меня догнать.
- Чего надо этому придурку? - недовольно буркнула Ника, с которой мы вместе пошли к ближайшему кофейному ларьку, пользуясь тем, что сейчас была большая перемена.
Я только плечами нервно передернула, наблюдая, как стремительно приближался Андрей. Баева тоже на него уставилась, громко отпивая капучино из своего бумажного стаканчика.
- Баева, иди - погуляй пока, - не успев подойти, Жаров зарычал на Нику, смотря на нее исподлобья.
- С чего бы? - встала та в позу.
- С того, пиздуй давай, - зыркнул на нее, - Дело у меня к подружке твоей.
- Ой, бля-я-я, деловой нашелся, - пропела обиженно Баева, но, не дождавшись от меня поддержки, на которую явно рассчитывала, выразительно косясь на мой профиль, махнула на нас рукой и, выдав "счастливо оставаться", одна пошла к универу, по дороге доедая купленный в кофейне пирожок.
Андрей проводил её долгим взглядом и хмуро воззрился на меня. Так, как умел делать только он. Тяжело, прожигающе. Словно маньяк на свою загнанную добычу. И ещё месяц назад у меня бы подкосились колени и дар речи пропал. Даже не месяц. Пару недель назад.
Всего пару недель назад...
Но сейчас, благодаря Эдуарду Альбертовичу, я чувствовала в себе силу. Чувствовала себя юной, но полноценной женщиной, привлекательной и желанной. И уж точно чувствовала себя выше этого агрессивного недалекого мажора.
Да кто он такой? Никто.
А я - девушка лучшего мужчины на свете.
И пусть наши отношения мы вынуждены скрывать и их сложно вписать в привычные рамки общества, но...Боже, я люблю его! И я точно знаю, что Эдуард Альбертович тоже меня любит, как бы не пытался сопротивляться своим чувствам.
В голове промелькнули жаркие, пошлые картинки нашей последней встречи, задницу тут же запекло от фантомных шлепков его тяжелой ладони, а на языке разлился призрачный вкус спермы Савицкого.
- Лерка, дело есть, - хрипло выдал Жаров, возвращая меня в реальность.
С трудом сфокусировалась на его черных глазах, которые обладали удивительным эффектом - в глубине непроницаемых зрачков будто мелькали отблески огненных чертей. Андрей кивнул на заснеженную лавку и, спрятав руки в рукава куртки, первый туда пошел. Сделала пару шагов за ним и вопросительно выгнула бровь, наблюдая, как он усаживается на спинку, топча ногами сидение.
Устроившись, Жаров медленно обвел меня похабным взглядом.
- Ты теперь не Венсдей, а Барби, не узнать, - криво улыбнулся, а глазами тем временем липко ощупывал мои ногами, - Юбочка под самый орех, не дует? Почти зима...
- Не дует, - я невольно одернула край и правда очень короткой юбки.
Не очень практично, конечно, но я знала, что она мне шла. Ещё бы, ведь ее для меня выбрал Эдуард Альбертович. Все мои покупки теперь подвергались его жесточайшей проверке. А когда в последний раз мама мне выделила небольшую сумму, чтобы обновить зимний гардероб, то Савицкий сам выбрал для меня вещи на эту сумму в маркетплейсе, добавив от себя еще несколько тысяч. Когда я примеряла пришедшие шмотки, мне пришлось вести трансляцию из кабинки несчастного "Озона", а условием оплаты покупки было умудриться там кончить…
Щеки ярко порозовели от одного воспоминания. Я перевела на Андрея заблестевший взгляд.
- Ты об этом поговорить хотел? Дует мне или нет?
Он хмыкнул и закусил губу, так и рассматривая меня в упор. Помолчал.
- Лерка, пошли в "Мани" сегодня, - вдруг выдал севшим голосом тише, чем разговаривал обычно, - Lamver приезжает. Я знаю, ты его слушаешь, видел на твоей странице. У меня проходки в випку есть, почилим...
Скрестила руки на груди, фыркнула ему в лицо.
- Тебе не с кем что ли больше чилить, Жаров? Все дружки разбежались?
- Не обижу, не ссы, - рыкнул уже привычней и агрессивней.
- Похоже, что я ссу? - мне стало смешно.
- Пошли, блядь, - набычился этот идиот.
- Шлюх своих так уговаривай, - отмахнулась, - Все, Андрей, пара скоро, поищи другую...
- А ты не шлюха что ли? - он вдруг резко вскочил со скамейки и перехватил мой локоть. Черные глаза засверкали бешеным огнем, - Каждый день почти остаешься после пар с этим ебаным Платоном. Сосешь ему, да? - он зашипел, наклоняясь ко мне ближе и ближе, до боли сжимая руку стальными пальцами.
- Пусти, - я дернулась, начиная паниковать, заозиралась по сторонам.
Сквер около универа был совершенно безлюдным. Здесь обычно одни студенты днем тусили, а время уже к паре...По спине пробежал липкий холодок. Вспомнила тот случай в туалете...
- Одеваться как сучка стала...Краситься, блядь, волосы белые...Из-за него? - Жаров с силой дернул меня на себя, - Из-за него?! Дерет тебя, да?! - впечатал в свою грудь.
- Пусти, придурок, я все Эдуарду Альбертовичу расскажу! - зачастила писклявым голосом, пытаясь совладать с паникой и звучать убедительней, - Мать просто дороговорилась, чтобы он подтянул по предмету, индивидуально позанимался, а ты - гребаный псих! Да какое тебе дело вообще?! И не надо тут на Савицкого дерьмо лить свое, он приличный в отличие от тебя!
У Андрея желваки прокатились по щекам, полубезумный взгляд забегал по моему лицу.
- Значит...не спишь? - поинтересовался вкрадчиво.
- Идиот, конечно нет! Он преподаватель! - я резко дернулась и вырвалась из его рук, погладила ноющий локоть.
Жаров раздувал ноздри, исподлобья за мной наблюдая. Ощущение такое, что в любую секунду сорвется с места и снова схватит. Инстинктивно попятилась, увеличивая между нами расстояние.. Он заметил, тяжело выдохнул.
- Тогда пошли со мной, - повторил угрюмо.
- Никуда я с тобой не пойду! Отстань уже от меня! Я лучше отсосу Колясику, понял! Да что ты вообще ко мне пристал?! - выпалила на грани подкатывающей истерики и, развернувшись на каблуках, рванула почти бегом к универу, не желая знать, что еще он способен выкинуть.
Жаров меня напугал. Впервые за долгое время. Опять.
Я пулей влетела в полупустую аудиторию и, усевшись на своё законное место в первом ряду, ещё долго не могла отдышаться. По коже гулял мерзкий озноб, никак не связанный с наступившими холодами.
Пожаловаться Савицкому на этого придурка?
Да, наверно стоило.
И одновременно было немного страшно. Наши отношения с Эдуардом Альбертовичем, это...Всё было так сложно! Я словно балансировала без страховки на натянутом канате. И мне бы спрыгнуть с него, но я упорно продолжала идти вперед. Я мечтала о нем, я была влюблена. А он...
Он сопротивлялся нашей любви, потому что это не норма, потому что так быть не должно и у него могли начаться проблемы из-за меня на работе. Ведь я студентка, пусть и уже совершеннолетняя, а он - преподаватель. И поэтому он все время будто уплывал от меня, как вода, зачерпнутая в горсть ладони.
Пытался держать дистанцию, мягко отталкивал, что-то объяснял. Наши практически ежевечерние разговоры по скайпу ничуть не изменились. Они все так же больше напоминали сеанс у психолога, дружелюбного, но отстраненного. Постоянно напоминающего о рамках и границах. А я...Я так хотела его!
У меня был только один способ хоть недолго побыть с ним - вывести его из себя. Спровоцировать. Провиниться.
Вот тогда Савицкий не сдерживался и...
Он называл это наказанием, но я ярко кончала каждый раз от его прикосновений, запаха, от того, что он со мной делал. И пусть у нас не было обычного секса, но все остальное...Боже, да у нас было все, кроме него.
Вот только, если я уж совсем перегибала палку, Эдуард Альбертович мог перегнуть тоже, и тогда мне приходилось прятать от матери синяки на бёдрах и содранную кожу на запястьях, а внутри всё дрожало от наплывающего гадливого ощущения. В такие моменты его...кхм..."просьбы" перешагивали для меня какую-то грань, которую в моменте я преодолевала легко, но потом долго мучилась от неприятно тревожащих воспоминаний. Будто видела себя со стороны в извращеннлм порнофильме, и тело задивало жаром стыда.