Молчит наш чат
Говорю только с собой, и только по ночам
И пока остывал мой чай
Ты задавала вопросы, я предпочитал молчать
О том, что у меня внутри, о том, что у меня болит
О том, что я хотел забыть
Но так и не забыл
Открыла глаза, пританцовывая под музыку и подпевая так, что срывало горло. Уставилась на музыкантов на сцене, следя только за ними. Но вдруг внимание привлекла кучерявая голова какого-то парня, стоявшего буквально в полуметре впереди меня. Он был с бокалом какого-то пойла в высокого задранной вверх руке, на запястье фенечки. Резко дергал головой, явно тоже от души подпевая и вообще ничего не замечая вокруг себя. Двигался словно в трансе.
Его силуэт...
У меня затряслись поджилки. Надо было сразу медленно отступить подальше от него в толпу, но я не могла. Ноги словно приросли к полу. Эти широкие костлявые плечи, сухое жилистое тело... Он повернул голову, и я увидела его профиль и то, что он поет вместе с музыкантами, закрыв глаза.
Раз, два, три, я в квартире один на полу
Считаю до трёх, чтобы слишком быстро не уснуть
Кто сказал, что человеку нужен человек?
Всё это пиздёж, я уже давно живу в себе
Жаров.
Сглотнув, я все- таки сделала маленький шажок назад, намереваясь побыстрее сбежать, но тут он вдруг открыл глаза и в упор уставился на меня.
Встретить взгляд Андрея было, как с разбегу прыгнуть на глубину. Уши заложило, отодвигая все вокруг, дыхание сперло, разрывая легкие. И ощущение погружения в плотную темноту, которое ты безропотно принимаешь, зная, что первые секунды инерция не даст тебе шанса всплыть. Мы застыли одни посреди людского моря. Мы оба поняли в этот момент, что это конец нашей игры. Что вот она - точка, к которой все шло. Что уже ничего не изменить. Текли секунды, прошивая насквозь. Успела смениться песня. Скоро Я познакомлю твой и мой мрак Им вместе будет так спокойно И мы будем лежать в осколках (Памяти) Скоро Апрель разобьёт моё сердце И что-то делать бесполезно Я просто молча подаю тебе знак Я просто молча падаю вниз - неслось медленное и убаюкивающее со сцены. У меня потекли слезы по щекам. Бесшумные, без всхлипов, как вода. Потому что глаза Андрея говорили мне больше, чем я хотела знать, и было страшно не выдержать.
Он словно в полусне сделал ко мне шаг, оттолкнув плечом какого-то парня. Я замотала головой в беспомощной просьбе меня пожалеть. Видела, как у Жарова в ответ желваки прокатились по щекам, а взгляд стал только еще решительней. Музыка билась не в ушах, а в самом центре грудной клетки медленными, тяжелыми ударами. - О-п-а-а, да это наша шалунья! - внезапно налетевший сзади Реутов заставил меня крупно вздрогнуть, и разом вывел из оцепенения. Морок рассеялся. Звуки и шум вокруг обрушились лавиной. Восприятие реальности вернулось. Ужасной, пугающей реальности, приносящей с собой тонны адреналина.
Оборачиваясь к Стасу, успела заметить, как с глаз Жарова тоже будто спала пелена, делая его взгляд еще более жестким и не обещающим мне ничего хорошего. - Пусти! - попыталась дернуться, но пальцы Реутова только еще сильней впились мне в плечо. Лицо обдало его пьяным дыханием. - Эй, да че ты, Лерчик? - Стас качнулся, чуть не упав на меня, на щеку попала капелька слюны, - Мы тут веселимся, отдыхаем. Давай вместе почилим, а? Говорят, ты мастер, - и расплылся в похабной улыбке, пытаясь прижать меня к себе. - Оу, пришла все-таки наша любительница поглубже,- рядом возник Кам. Облокотился на плечо Реутова, противно мне улыбаясь. Спиной ощутила, как Жаров подошел. Прижался ко мне сзади, лишая воли. Горячий, твердый, злой... Слезы потекли сильнее, я начала всхлипывать. - Пустите, придурки! Пусти! - я попыталась вырваться, закричала в идиотской надежде привлечь к себе внимание оглушенной музыкой и алкоголем толпы, - Лю... - Тш-ш-ш, Лерка... Тихо...- крупная ладонь Андрея зажала мне сразу рот и нос, лишая воздуха. Мокрый горячий шепот коснулся уха, - Пошли наверх, там празднуют все, да? Потусим... Ты же у нас это, оказывается, любишь... "тусить"? Бля, я не верю, что ты сама пришла! Ахах, сука! - он так счастливо заржал, что вместе с ним заулыбались и все остальные. Оживились тут же, им стало весело! Пьяные глаза загорелись предвкушением, будто на пороге их детского дня рождения появился долгожданный аниматор. - Пошли- пошли, че встала как не родная? Ахаххах, - меня обхватили со всех сторон три пары наглых рук, подталкивая к лестнице на третий ярус, - Любимая наша одногруппница... Ахах... - Давай, Лерочка, что как не родная... - Не обидим, Конева, все понравится... - Ой, бля, охуешь как понравится, ахахах... Я не разбирала, кто именно из них что говорил, да они и не затыкались ни на секунду, вразнобой неся какую-то масляную, похабную чушь. Все внимание мое срывалось на их руки, одновременно требовательно заталкивающие меня вверх по лестнице и лапающие на ходу. Кто -то из них грубо смял грудь через майку, нащупывая сосок, другие уже пальцы лезли под пояс домашних треников и гладили резинку трусов. Чужие руки беспорядочно трогали мои плечи, шею, бока, тянули волосы. Я пару раз трепыхнулась вырваться, особенно когда мы проходили мимо охранника. Но Жаров, так и идущий сзади, крикнул: "Все нормально, кэп!" и мужик понимающе хмыкнул и просто отвернулся, отвернулся... Отвернулся!!! Я беспомощно заревела навзрыд, буквально повисая в их руках и перестав переставлять ноги. Зря, потому что Андрей, поняв, что если меня сейчас отпустит, то я просто скачусь кубарем с лестницы, подхватил меня на руки и понес. Внутри еще металась надежда, что мы в випку к Регине, не будут же они при всех. Но эта глупая надежда быстро рассеялась, когда мы оказались в какой-то тёмной душной комнатке совсем одни. Вчетвером. Жаров, пыхтя, свалил меня на кожаный диван, Кам щелкнул замком, закрывая дверь. Реутов направился к столику, заставленному алкоголем. - Тяжелая, сука, - пробормотал Андрей, смотря на меня в упор сверху вниз и вытирая тыльной стороной ладони выступившую на лбу испарину. - Конечно, такую жопу отъела, - заржал Камиль, подходя ко мне, - Чур жопа моя, - его светлые глаза плотоядно сверкнули. Услышав это, я впала в какую-то оглущающую истерику. - Нет! Не-е-ет!!! Пустите!!! Пустите меня-я-я! Вскочила с дивана, рванула было к двери, но Жаров толчком в грудь опрокинул меня обратно. Резким движением метнулся вслед за мной, ставя колено на живот, сжал горло, склоняясь. - Заткнись, сука! Не ори! - зашипел мне в самое лицо, пожирая темным безумным взглядом, - Ну че ты, Лерка, разнылась? Савицкому же в жопу давала! А мы чем хуже, а?! Не ори и не обидим. А будешь брыкаться, так мы можем в ответ, поняла? Ну... Лерочка... - и он улыбнулся, издевательски ласково ведя костяшкой пальца по моей мокрой щеке, - Лерочка-а-а, - сладко протянул, наклонился ниже и едва ощутимо поцеловал меня в щеку, туда, где только что провел пальцем. Еще раз и еще. Нежно как касания крыла бабочки. Хватка на горле ослабла, жесткие подушечки пальцев погладили тонкую кожу на шее, ощупывая, надавили на сонную артерию, считывая пульс. Я застыла, боясь вдохнуть. Андрей был такой обманчиво ласковый, что мне стало страшно спугнуть это его настроение. Внутри билась надежда, что вдруг он сейчас сжалится. - Лерка, - он словно в бреду пробормотал и поцеловал в губы. Мягко надавил на мой рот, раздвигая, на ощупь толкнулся кончиком языка. Его слюна была словно с градусом крепкого алкоголя. Движения упругого языка - уверенными, но медленными. Я беспомощно всхлипнула, не реагируя, но и не сопротивляясь. Это были странные ощущения. Очень странные. Голова кружилась, тело обмякало как желе. Мозг туманился. Туманился до такой степени, что через пару секунд я прошептала, отодвигаясь и заглядывая в дурные черные глаза: - Отпусти меня пожалуйста... Но взгляд Жарова был пустой, словно он в тумане бродил и не расслышал, а через секунду его и вовсе отодвинул Реутов. - Вот, хорошая девочка, пей! Давай, мы же чилим да, Лерка?! По лайту все, - ткнул мне в руку бутылку текилы, - Давай-давай! - не дождавшись, когда я отхлебну, перехватил мой затылок и сам приставил горлышко к губам. Буквально влил обжигающую жидкость. Дыхание перехватило, из глаз брызнули слезы. С трудом оттолкнула его, истошно кашляя. Парни ржали вокруг. - Что, философ не наливал?! Давай-давай еще! - Стас снова пихнул мне в рот бутылку, - Легче пойдет! Везде... Ахах... Закашлявшись и согнувшись пополам во второй раз, увидела, как Кам расстегивает ширинку.