Он сказал, что может помочь. Вот так просто, даже не спрашивая о проблемах. С уверенностью падишаха, который способен разрулить любую ситуацию взмахом руки. Будто любые мои проблемы, какими бы сложными они ни были, не представляют для него труда. На миг мне даже показалось, что он может все исправить одним щелчком пальцев. И эта уверенность… подкупает.
Почему у меня никогда раньше не было такого мужчины рядом? Вот такого, как он, уверенного и спокойного? Способного решить любой вопрос. Быть может, никому и не нужны чувства? Вдруг, как в сказке, никогда не бывает в жизни? А быть любовницей… быть может, это не так уж сложно, и не так уж противно?
Кому вообще нужна любовь?
Однажды я вышла замуж по любви. И что теперь? Где сейчас вся эта любовь? Похоже, мы оба забыли о ней где-то по пути… Когда выясняли, каким методом меня можно воспитывать, а каким – нет. И теперь у нас новый этап маразма – дележка квартиры, которая, по всем законам совести, моя. И только моя! Жаль, юридические законы пишут без оглядки на совесть.
Мотаю головой, чтобы выкинуть из головы глупые мысли. Нет, конечно, я не стану его любовницей. А он очень быстро найдет себе женщину, готовую с радостью согласиться на его предложение.
На следующий день я около часа гримирую лицо. М-да, такой слой «штукатурки» назвать макияжем язык не поворачивается. А под ним, все равно, немного просматривается синяк на щеке. Мазь моего заботливого соседа помогла, но, наверное, она могла бы сотворить настоящее чудо, если бы я не сбежала от мужчины так поспешно. Черт! Опять о нем думаю! Ну, сколько можно уже?!
Перекидываю волосы на бок, чтобы скрыть пластырь на виске. Закрепляю прическу шпильками. Хм, вроде неплохо вышло. Волосы частично прикрыли щеку, и синяка почти не видно. Да и на губе ранку под помадой не заметить. Пожалуй, в таком виде я могу спокойно выйти из дома.
Одеваюсь и еду в офис. Стараюсь не думать о Диме и его обещании заселить в мою квартиру арендаторов. Это настолько мерзко и подло, что даже не верится, что он может так поступить. И ладно бы, если бы только со мной. Но в этой квартире живет его сын. И как он себе представляет нашу с Сашкой жизнь, когда с нами бок о бок будет ошиваться какой-то незнакомый человек?
Неужели он способен на такое?
Чтобы мне насолить, да. И, чтобы, как он говорит, воспитать непутевую меня. Следы его последнего воспитательного сеанса еще немного саднят. И от этого на душе паршиво.
Воспоминания врываются в голову без приглашения. Наверное, для того, чтобы окончательно добить мою расшатанную психику.
Когда Дима ударил меня первый раз, я долго не могла прийти в себя. Это была легкая пощечина, след от которой сошел за пару дней. Но тогда я еще верила, что он любит меня, и что он не со зла. Я постоянно твердила себе, что больше такого не повторится. И он тоже обещал, что не будет так больше. Каялся. Цветы дарил. Конфетами задаривал. Был таким ласковым и милым, что хотелось ему верить. И я поверила.
Теперь вспоминаю, и сама себе не верю. Как я могла быть такой дурой? Зачем поверила в то, что он станет другим? Нет, не станет. Люди не меняются. Никогда.
Подхватываю папку с документами и иду в кабинет начальства. Стучусь в двери.
- Войдите, - звучит бодрый голос моей подруги.
Захожу в кабинет и сажусь на стул.
- Документы на подпись, - протягиваю Ларисе папку.
Стараюсь повернуться немного боком, чтобы она не разглядела мою щеку и большой синяк, который не удалось до конца замазать. Мне неловко от того, что я так выгляжу. И от того, что не хочу обсуждать свою проблему с подругой, от которой раньше никогда не было секретов, тоже не по себе.
Вот только я недооценила Ларису. Конечно же. Она сразу заметила синяк. Хорошо еще, что пластырь под волосами не видно.
- Нина, что произошло? – указывает она пальцем на щеку.
Будто она сама не знает, кто оставил мне эту красоту. Эх, а я надеялась, что три слоя плотного тональника скроют эту «милоту» от посторонних глаз.
- Не хочу об этом говорить, - опускаю взгляд. Мне внезапно стало стыдно. За синяк. И за себя, которая позволила этому случиться в жизни.
- Это он? – спрашивает Лариса. – Твой бывший?
Конечно, он. Кто еще? Но от твоих вопросов мне еще паршивее.
- Знаешь, - говорю, - я думала, что он изменится.
Это правда. Еще недавно верила в это, как наивная дурочка. Не хотелось знать, что отец моего ребенка – паршивая скотина. Но от правды не уйти. И Дима мне очень быстро напомнил о том, что пора оставить в прошлом все иллюзии.
- Люди не меняются, - говорю.