Либби теперь видела, что за замкнутостью и суровостью скрывается ранимый, но в то же время стойкий человек, которому не чуждо сострадание и глубокая нежность.
Взволнованный из-за тяжелого воспоминания, Сет шумно выдохнул и, обняв девушку, прижался щекой к её макушке. Несмотря на своё взвинченное состояние он впервые за всю жизнь ощутил облегчение. История с отцом была его самой страшной и тёмной тайной, которая тяжелым грузом давила на него, заставляя ненавидеть себя. Но Либби не убежала в ужасе после его исповеди, как он предполагал. В её добром и чистом сердце нашлось сострадание и для его темной стороны.
— Как тебя на самом деле зовут? — спросила она, нарушив тишину.
— Я привык к «Сету», — ответил мужчина, чуть напрягшись, — только он подумал, что между ними больше не осталось никаких тайн. — И мне оно больше нравится, чем то, которое мне дали при рождении. Как и фамилия… Я даже мысленно не хочу произносить фамилию человека, пытавшегося меня убить.
Либби расстроилась, но не подала вида. Сет и так во многом признался ей, и она даже могла понять его нежелание говорить своё настоящее имя, но все равно чувствовала легкую обиду. После всего того, что между ними было, неужели она не заслужила узнать, как его на самом деле зовут?
***
Либби нашла в истории звонков номер Даниэля Хименеса и нажала на набор. Пока шли гудки, девушка сделала пару глубоких вдохов и выдохов, ведь она совершенно не понимала, как начать этот разговор.
С момента, как они с Сетом нашли труп Мэри Шоу, прошло несколько тяжелых дней, а она так и не нашла в себе сил и мужества сообщить ему об этом. Но наверняка мужчина уже всё узнал из новостей. Ведь все местные газеты и сайты только это и обсуждают.
Девушка успокаивала себя тем, что была занята всякого рода делами, связанными со случившимся. Они дали показания шерифу, и Либби полностью взяла на себя ответственность за проникновение в дом, желая оградить Сета от неприятностей. Но, к счастью, мужчина не завел на них дела, понимая, что это только раздует шумиху, а от прессы и так не было отбоя. К тому же, Феррерас поделился, что самого шерифа и его людей, которые тогда занимались этим делом, ждет внутреннее расследование, так что он мог потерять не только свой пост, но и работу в целом.
После того, как останки были опознаны, причина смерти установлена — оскольчатый перелом черепа, — а теория произошедшего выдвинута, встал вопрос о захоронении Мэри. Так как Либби официально не являлась её родственницей, по причине того, что была отдана на усыновление, у неё не было никаких прав распоряжаться останками своей биологической матери. По этой причине шериф связался с её родной бабушкой, матерью Мэри, которая в свое время оставила её тому, кто по новой версии следствия, лишил её жизни. Точнее связался с домом престарелых, где теперь проживала эта женщина. Но вместо неё с шерифом в итоге говорил её пасынок.
Мужчина объяснил ситуацию, что не хочет сообщать пожилой мачехе о том, что её дочь нашли мертвой, тем более в собственном доме.
— У неё очень слабое сердце, — оправдывался он. — По этой причине я принял решение поместить её в этот пансион с круглосуточным наблюдением, чтобы в случае чего…
Либби молча слушала их разговор, чувствуя странную пустоту.
— Год назад она перенесла инфаркт, и если она узнает, что её бывший муж убил их дочь, она может не пережить этого. Поэтому я прошу вас не рассказывать ей об этом. Пусть думает, что Мэри, возможно, жива. Не нужно отнимать у неё надежду. Я готов подписать любые бумаги, которые вам нужны, чтобы похоронить её…
Благодаря нотариусам, работающим на Эллен Форд, все нужные подписи были у неё уже вчера. Мейера и несколько соседей Шоу помогли ей организовать похороны. Было решено предать Мэри земле на другом кладбище, не на том, где похоронен её убийца отец. Завтра эта история должна закончиться, по этой причине она и звонила сейчас Даниэлю.
Когда Либби уже собралась вешать трубку, на том конце ответили.
— Да… — услышала она глухой знакомый голос.