— Уходите отсюда, — он предупреждающе снял ружье.
— Что происходит? — Гон недоуменно посмотрел на женщину, а затем на индейца. — Мы просто туристы.
— Мы больше не пускаем сюда чужаков-оборотней, — пояснил индеец, направив на них ружье. — Уезжайте отсюда. По-хорошему.
— Оборотней? — услышав позади себя шаги, он обернулся и обмер, заметив, что глаза женщины бликнули.
Сет резко втянул носом воздух и тут же поднялся с постели.
— Моя мать здесь, — произнес он, накидывая рубашку.
Либби с трудом приподнялась на подушках, ведь каждое движение причиняло ей острую боль.
— Скоро вернусь, — он выбежал на улицу, прежде чем она успела возразить.
Девушка прикрыла веки и глубоко вдохнула, концентрируясь на ощущениях. Среди множества запахов чужих тел, что постоянно стояли в её носу, она учуяла еще один — знакомый. Еле ощутимый аромат парфюма Gio, которым после бритья пользовался её отчим. Либби подарила ему эти духи в их первое Рождество, с тех пор они стали её традиционным подарком на праздники и дни рождения.
«Гон здесь!» — поняла она, резко распахнув глаза.
— Шон! — крикнула Лиана, увидев приближающегося сына.
— Все в порядке, — сказал тот индейцу. — Это моя мать.
— Ты здесь не распоряжаешься, чужак, — огрызнулся тот, но все же опустил ружье и отошел от них.
— Что случилось? — женщина вцепилась в его руки. — Ты не пострадал? Где Либби?
Побледневший Гон не сдвинулся с места, крепко сжимая в кармане пистолет и неотрывно наблюдая, как у матери с сыном периодически мерцают глаза, словно у кошек. Он всякого повидал в жизни, но к такому точно не был готов.
— Это её отчим, — пояснила Лиана, проследив за взглядом сына.
В любой другой нормальной ситуации он бы поприветствовал мужчину, пожав ему руку, как это обычно делается. В реальности он нашел в себе силы лишь слабо кивнуть, сразу же опустив глаза. Ему было стыдно.
— Где моя девочка? — строго спросил Гон, но тут из темноты медленно выступила Либби, пошатываясь, и он бросился к ней, сжимая в объятьях.
— Боже, Лучик. Я так волновался, — шептал мужчина дрожащим голосом, а Либби не выдержала и заплакала. Отчасти от горькой радости, отчасти от боли, что вызывали его объятья.
— Тебе, наверное, холодно, — произнес он, заметив, что на ней была лишь ночная рубашка. Гон снял куртку и накинул её на девичьи плечи, предварительно вытащив пистолет.
Либби больше не могла сдерживаться и зажмурилась от боли, накрывая ладонью то место, куда ее ранили.
— Что такое? — забеспокоился мужчина.
— Тебе лучше вернуться в постель, — вторгся в разговор Сет.
— Что ты с ней сделал? — Гон гневно посмотрел на него, сжав рукоять пистолета, который заткнул за пояс.
— Все в порядке, папа, — тихо произнесла Либби, и мужчина вновь посмотрел на неё, замерев - радужка её глаз окрасилась в желтый.
Некоторое время спустя они вчетвером сидели в доме Мейеры. Мужчина и девушка рассказали пораженному Гону всю историю, чередуясь в повествовании.
— Значит, ты теперь тоже оборотень? — спросил он, когда те закончили.
— Да.
— Но это невозможно… Оборотней не существует, — потерянно произнес мужчина, не веря собственным словам.
Никто не произнес ни слова, а Лиана послала ему сочувствующий взгляд.
— В тебя стреляли, — вдруг вспомнил он. — Нужно осмотреть рану.
— Хорошо, — покорно согласилась Либби.
— Тебе нельзя здесь оставаться. Тебя ищут федералы. Вас обоих. Завтра они пошлют сюда кинолога с собакой…
— Нужно срочно уходить, — закончил за него Сет.
— Я спрячу тебя в доме моего покойного отца в Палмере, — продолжал Гон, продумывая план на ходу. — Сможем попасть туда через Канаду… Нужно только незаметно пересечь обе границы…
— Я не оставлю Сета, — произнесла Либби решительно, перебив его.
— Это не обсуждается.
— Я теперь одна из них. Мы должны держаться вместе, — не уступала Либби. — Он едет с нами. Точнее я с ним.
— Это неразумно, Либби, — подал голос Сет. — Когда тебя разыскивают, нужно прятаться в одиночку, а не сбиваться в стаю с тем, кто тоже в розыске.
— У тебя ведь уже есть опыт, — съязвил Гон.