Либби увидела, как его кадык дернулся, и тут же перевела взгляд выше, замечая на его лице изможденность — даже на фоне светлой одежды он казался неестественно бледным — и какую-то молчаливую неизбежность.
Обреченность — вот правильное слово. И ни капли удивления. Он ждал её.
Девушка быстро оглядела его предплечья в поисках следов от когтей медведя, но длинные рукава свитера скрывали их.
— Привет, — она заговорила первой.
— Здравствуй. Как ты себя чувствуешь? — она только сейчас обратила внимание на то, какой у него приятный голос.
Казалось бы такой обычный и уместный вопрос, но она всё равно смутилась, потупив взгляд.
— Вот, — Либби вытянула вперед ступню в специальном бандаже, — но в целом всё нормально. Благодаря тебе, — Либби робко улыбнулась.
— Ты не первая, кого я нахожу в лесу, так что не стоит благодарности, — буркнул он, ставя очередное полено на колоду. — Любой бы на моём месте поступил бы так же.
— Не каждый может завалить медведя, — она решила идти напролом.
Он промахнулся, а затем пристально посмотрел на неё.
— Не понимаю о чем ты. В Парке запрещена охота, — мужчина нервным движением зачесал назад волосы, что так и лезли ему на глаза.
— С оружием и, если ты… обычный человек, — ответила она, не сводя с него пристального взгляда. — Но не когда ты волк-оборотень.
Он фыркнул и ухмыльнулся, но его глаза оставались холодными.
— Я смотрю, ты сильно ударилась головой.
— Я знаю, что видела, — она подошла ближе.
— И что же? — противная усмешка никуда не исчезла, а вот от его взгляда ей стало не по себе, но Либби уже не могла остановиться.
— Волка, прямоходящего. Черного, — она указала кивком головы на копну его чёрных волос. — Твоего роста. Примерно. Он будто был больше, во всех смыслах. Но так, наверно, и должно быть.
— Ты большая фантазёрка, Либби, — он вернулся к своему делу. — Докторам, наверно, стоило подержать тебя в больнице подольше.
— Да?
Она резко сократила расстояние между ними, заметив, как он тут же выпрямился и отступил на шаг, иначе она бы впечаталась ему в грудь.
— Тогда, что от тебя так воняет псиной? — она демонстративно втянула носом воздух.
Он весь покраснел и отошел еще дальше, потупив взгляд. Но Либби соврала, от него не исходило этого запаха. Сейчас он пах костром, хвоей и немного дешевым порошком. Но ей ведь было нужно как-то вывести его на чистую воду.
Сет демонстративно отвернулся с намерением уйти, а она охнула, увидев сквозь мокрую и прилипшую к его спине ткань свитера побагровевшие следы от когтей, вокруг которых расцвели синяки. Мужчина понял свою ошибку и вновь повернулся к ней лицом. Весь красный, как помидор.
А Либби решила больше давить на него. И без того она перегнула палку. Это его тайна, раскрытие которой может стоить ему жизни. А она так нагло приходит и бросает ему под ноги этот факт. Люди испокон веков истребляли оборотней, потому что они опасны, если ссылаться на легенды, а откуда легенды берут свое начало?
Либби вздрогнула, будто на неё вылили ушат ледяной воды. Оборотни опасны. Опасны для людей! А она сейчас стоит рядом с одним из них в глуши, бездумно кидаясь в него правдой, о которой никто не знает.
Он может убить её сейчас, в полдвижения, даже не в одно, и закопать в лесу или съесть на ужин. Куда, черт побери, делся её инстинкт самосохранения?
Её всю затрясло. Сердце ускорило ритм. Бежать, бежать отсюда, из этого места, обратно в Новый Орлеан и никогда не вспоминать о случившемся! Лучше бы и вправду она всё выдумала.
Пробудившийся инстинкт требовал бежать без оглядки, блокируя какую-то важную мысль, маячившую на кромке сознания.
Паника так хорошо отпечаталась на её лице, что Сет мгновенно понял ход её мыслей.
— Давай, я отвезу тебя в лагерь, — его голос был совсем тихим, а лицо приняло виноватое выражение.
Либби застыла, глядя, как мужчина зажмурился в немом бессилии, сжав кулаки. Ей нужно было, просто жизненно необходимо, сорваться с места и бежать, крича во всё горло, в надежде, что кто-нибудь её да услышит, но её тело словно приросло к месту. Либби тяжело дышала, переживая этот диссонанс.