Нет!
Она не должна ровнять Сета с этими моральными уродами! Даже несмотря на то, что своим видом он напугал её сильнее, чем браконьеры.
Те собирались надругаться над ней, а Сет спас её от участи быть съеденной медведем, рискуя собственной жизнью и раскрытием своей тайны.
И что в итоге? В итоге она пришла к нему и бесцеремонно швырнула свои подозрения ему в лицо. Еще и в такой грубой форме!
Либби повторно зажмурилась, но в этот раз от стыда и раздражения на саму себя, закрыв лицо руками.
Она должна извиниться перед ним.
Вдруг её телефон зазвонил, вырывая девушку из собственных мыслей. Звонившей оказалась тётя, и, увидев на экране её имя, Либби глубоко вздохнула, готовясь к непростому разговору. Она откладывала его весь день, надеясь, что в итоге соберется с мужеством и сообщит тётке эту новость, а на деле был уже поздний вечер, и та до сих пор считает, что увидит дочь своей двоюродной сестры завтра в аэропорту Нового Орлеана.
— Либби?! Дорогая, где ты пропадаешь? — послышался знакомый голос. — Я со вчерашнего вечера жду твоего звонка! Я уже подумала, что с тобой что-то случилось в том лесу.
Либби передернуло от её слов. Тётка даже не подозревала насколько оказалась права. Но девушка не собиралась рассказывать ей о случившемся, чтобы потом не выслушивать её причитания вместе с нравоучениями, после которых она практически во всех случаях задыхалась от всепоглощающего чувства вины.
— Прости, что заставила тебя переживать, — выдавила она из себя. — Просто в лесу не было сигнала, а потом я была такой уставшей, что проспала большую часть дня по возвращении. Со мной всё в порядке.
— Ты должна была позвонить, — не унималась женщина. — Мы же договорились. Я волновалась. Что сказала бы твоя мать? Да упокоит Господь её душу. С ней ты тоже так вела себя?
Девушка плотно сжала губы, чувствуя, как внутри медленно закипает злость. За последние несколько недель со смерти мамы, тётка уже несколько раз успела произнести подобное. Обычно это говорилось после того, как Либби не хотела следовать её советам или выражала своё мнение, естественно не схожее с её.
— Моя мать уважала моё личное пространство и никогда не требовала у меня отчёта за мои действия, где и с кем я была и что делала. Она никогда не ругала меня за то, что я немного задержалась или что забыла позвонить ей.
— Оно и видно, — последовал ответ. По тону женщины было понятно, что она имеет свои взгляды на подход к воспитанию её покойной родственницы, и, что она очень хочет высказаться на этот счет.
— В любом случае, нам нужно свериться насчет завтра. Чтобы не получилось так, как тогда с моим мужем. Он подумал, что его самолёт приземлиться в пять пятьдесят утра, а на деле оказалось в пять ноль пять.
— По поводу этого… — аккуратно начала Либби, мысленно готовя себя к взрыву.
После долгого и трудного разговора ей все-таки удалось убедить тётку в том, что ей следует остаться здесь подольше, чтобы выяснить насчет права наследования дома, который остался после смерти Шоу. Это был единственный аргумент, который мог заставить женщину принять её решение. На деле же Либби не собиралась этим заниматься, но в этом случае не было другого выбора, кроме как соврать. Из-за этого она чувствовала себя отвратительно. Но, с другой стороны, не будь её тётя такой властолюбивой и сующей нос не в свои дела, Либби не пришлось бы придумывать ложь, чтобы следовать своим планам.
Мама не была такой. Она уважала её личное пространство и принимала любой её выбор. Даже когда в выпускном классе Либби сообщила ей, что не определилась с выбором профессии и, естественно, выбором высшего учебного заведения, та не стала на неё давить, сказав, что Либби может думать и взвешивать столько времени, сколько ей нужно, и что она примет любое её решение. Но времени у них в итоге не оказалось. Спустя несколько месяцев, после получения аттестатов, магнитно-резонансная томография, которую мама должна была проходить каждые полгода, показала, что её опухоль вновь начала расти. После этого её так называемый отчим ушел от них, из-за чего Либби до сих пор страшно злилась на него. Когда он появился на похоронах, она с трудом удержалась, чтобы не прогнать его с криками, понимая, что её добрая и любящая мама уж точно не хотела бы этого.