— Произошедшее в лесу должно было научить тебя быть осторожнее…
— Это всё-таки был ты!
— Ведь не всегда рядом с тобой окажется кто-то, кто выручит тебя, — продолжил он, намеренно проигнорировав её слова.
— Ох, ну спасибо огромное, капитан очевидность!
— Зато для тебя, походу, это не очевидная вещь, как я успел заметить. Ты в упор не видишь опасностей.
— А это что должно значить?! Откуда я знала, что в лесу окажутся охотники? Это, что, моя вина, что я встретила их?! Или может это моя вина, что, убегая, я наткнулась на медведя?!
— Я говорил не про это.
— Тогда о ч… — она осеклась, её озарила догадка. — Это ты проколол шины Хьюго, тогда.
Настал черед Сета смущаться. Он покраснел и потупил взгляд.
— Ты следил за мной? — задала она мучивший её вопрос. — Всё это время?
Ощущение безопасности как ветром сдуло, и Либби стало до тошноты жутко, так, что волосы на затылке встали дыбом. Ведь в том, чтобы следить за едва знакомой девушкой нет ничего здорового.
Сет лишь на миг взглянул на неё, чтобы вновь уставиться к себе под ноги.
— Я лишь приглядывал за тобой, — ответил он. — И, как оказалось, не зря.
«Это не оправдание», — подумала девушка, изо всех сил вцепившись в костыли, чтобы скрыть дрожь рук.
Она не хотела показывать ему своего истинного состояния, свято веря, что с оборотнями, как с собаками: если учует страх — нападет. Теперь Либби окончательно уверилась в неправильности своих решений. Это место оказалось, как в той поговорке о тихом омуте, где водятся черти. Оборотни, браконьеры-реднеки, расчетливые сердцееды и похотливые подонки. И самое ироничное, что злом оказался в итоге не мифический монстр, а обычные люди, хотя насчет Сета она теперь тоже сомневалась.
— Ты бы пришел, даже не явись сюда Палмер? — голос был хриплым, словно до этого она кричала несколько часов.
— Да.
— Тогда, зачем? — она с трудом сглотнула превратившуюся, из-за страха и напряжения, в стекольную крошку слюну, чувствуя как та царапает глотку.
— Вчера, у хижины… Ты не убежала, несмотря на то, что тебе было страшно. Почему?
Губы Либби приоткрылись от удивления. Она никак не ожидала, что он станет задавать ей вопросы.
— Я поняла, что ты не причинишь мне вреда, — всё-таки ответила она после продолжительной паузы.
— Ты совсем не знаешь меня, почему ты так решила?
— Интуиция, — Либби пожала плечами. — А что? Ты бы причинил?
— Нет.
Она не могла скрыть облегченного выдоха.
— Тогда зачем ты так говоришь?
— Ты слишком наивная в силу своего возраста. Взять вот в пример произошедшую ситуацию. Неужели ты думала, что Палмер придет просто составить тебе компанию? Рано или поздно произойдет что-то плохое, поэтому ты должна использовать рассудок, а не руководствоваться непонятно чем.
— Но с тобой-то моя интуиция меня не подвела.
— Это не имеет значения. Ты должна быть начеку всегда. Мир — небезопасное место, он жесток и полон зла.
Либби горько усмехнулась. Она поняла это, когда умер её отец, а после, в шестнадцать лет, когда пошла на тот карнавал, где её облапали. Её мировоззрение, «делай добро и добро к тебе вернётся, и что с хорошими людьми не случается плохих вещей», через которое она смотрела на мир, разбилось розовыми стеклами внутрь.
— Ты пришел сюда поучить меня жизни? — просто поразительно, как этот мужчина влиял на её эмоции. Еще минуту назад она была страшно напугана, а сейчас чуть ли не кипела от негодования. — Что ж, тогда благодарю за урок, а то мерзкое ощущение после ухода Брюса Палмера не было доходчивым.
— Что он сделал? — глаза Сета недобро сверкнули, а Либби ощутила приятное удовлетворение, поняв, что тот может наказать её обидчика.
Его слова, весь его вид, тешили её самолюбие. И на какую-то маленькую долю секунды ей хотелось пожаловаться ему, дать эту «косвенную команду» атаковать Палмера, который своими недвусмысленными намеками и прикосновением заставил её сердце судорожно сокращаться от страха, а тело буквально задеревенеть.