С этим разговором о запахах она вспомнила их первую встречу.
— Когда я впервые встретила тебя. Ну тогда в супермаркете. Мне показалось, что от тебя пахло собакой, — виновато произнесла она последние слова.
Но Сет, кажется, ничуть не обиделся, но явно смутился еще больше.
— Это было сразу после трансформации. Запах не сразу сходит, что бы я не делал, даже кожу драл отшелушивающим камнем. Получается только маскировать, там духами или ароматическими маслами.
Перед глазами Либби живо возникла картинка полуголого Сета с блестящим от масла торсом. Но спустя пару мгновений она призвала себя к порядку, прогоняя видение. Когда она успела стать такой… озабоченной с её то проблемой тактильных контактов?
— Трансформация — это когда ты превращаешься в волка? — уточнила она, надеясь, что он не заметит её багровые щеки.
— Да.
Тем временем они подъехали к дому.
— Хочешь выпить со мной кофе? — неуверенно предложила Либби. — У мисс Форд есть кофе машина. Я правда только сегодня попробовала её использовать.
— С удовольствием, — ответил Сет спустя короткую паузу. Либби не могла не признаться себе, что наравне с радостью ощутила облегчение. Её недавние слова видимо не сильно задели его.
Спустя некоторое время они сидели на веранде, глядя на пруд. Либби позволила себе продолжить их начавшуюся беседу лишь спустя несколько неторопливых глотков.
— Ты трансформируешься по желанию?
— Если ты спрашиваешь делаю ли я это только в полнолуние, то мой ответ — нет, — немного раздраженно ответил он. — И, да, в большинстве случаев я контролирую этот процесс.
«В большинстве случаев?»
— Ты находишься в сознании? Я имею в виду осознаешь происходящее, когда ты волк?
— Да. Меняется только облик.
Либби помолчала некоторое время, а после лукаво улыбнулась и задала следующий вопрос:
— Тебя можно убить только серебряной пулей?
Сет скривил лицо, одарив её снисходительным взглядом, который смягчился, как только он увидел озорной блеск её глаз и улыбку, что она изо всех сил старалась подавить.
Ну а что, нужно же было как-то разрядить обстановку.
— Да, и чтобы обязательно пуля была освещена в церкви, — саркастично поддержал он тему распространенного мифа. — И прямо в сердце. Если промахнешься, то сама сердца лишишься.
Было понятно, что он шутит, но Либби всё равно стало жутко. Должна же быть хоть какая-то правда во всех этих легендах. Видимо её состояние тут же отразилось на её лице, и Сет в миг посерьезнел.
— Я не ем людей, если ты об этом подумала.
— Только ты? А как же остальные?
— Все, кого я знаю не употребляют в пищу человека, — он скривился от отвращения. — Это же. Каннибализм.
— Но ты сказал, что ты и тебе подобные не совсем люди.
— Да, но всё равно… Не знаю. Трудно классифицировать. Ликантропия — это ген, передающийся по наследству. Да и у многих из нас в роду есть обычные люди. Не есть же своих.
— А у тебя вся семья ликантропы? — спросила Либби спустя долгую паузу.
— Мать и вся её сторона, — нехотя ответил Сет, заметно напрягаясь.
— А отец — человек? — догадалась Либби.
— Да, — его лицо потемнело, а взгляд уперся в одну точку. Видимо это была больная тема.
— Прости, я вижу тебе неприятно говорить об этом, — она дотронулась его плеча, извиняющимся жестом погладив.
— Нет, все в порядке, — он посмотрел на неё, накрыв её ладонь своей горячей. — Я хочу, чтобы ты знала.
Природа или воспитание - 9.3
Среди «своих» он считается полукровкой.
Он родился у матери-оборотня и отца человека. Мужчина не знал, кто его возлюбленная, пока она не смогла контролировать свой аппетит из-за беременности. Так он и узнал о той части мира, которая была скрыта от посторонних глаз обычных людей. Но он любил свою жену и не собирался бросать рёбенка, пусть и не совсем человека.
На самом деле оборотни существовали всегда. Не до конца понятно, как они произошли, но учёные их общины давно выяснили, что ликантропия — это передающийся по наследству ген, а не болезнь, передающаяся через укусы, как пишут в книгах фэнтези, и уж точно не проклятье Зевса. Оборотни, чистокровные оборотни, в состоянии контролировать свои инстинкты и трансформацию, в отличие от тех, у кого в роду больше людей. Таким намного тяжелее бороться со своим телом и они чаще всего теряют контроль в самый неподходящий момент и обнаруживают себя. По этой причине много веков назад было решено, что браки будут заключаться строго между чистокровными волками, дабы сохранить их вид, тем самым обеспечив себе безопасность и возможность жить среди людей, гомо-сапиенсов, которые стали правителями мира.