— «Что я люблю»? — Либби тяжело сглотнула и стыдливо посмотрела на него.
— Как доставить тебе удовольствие? — его ладонь поползла вниз, чтобы забраться под рубашку и вновь продвинуться наверх к груди.
— Я…я не знаю, — призналась она, чувствуя, как сердце болезненно стукнуло и упало куда-то вниз живота.
Рука Сета замерла, и он тоже весь замер, не веря своим ушам. Он приподнялся на локтях, его глаза лихорадочно бегали по её лицу, нигде подолгу не останавливаясь.
Девственница. Он не мог поверить в это. То есть, конечно мог, ведь Либби была такой робкой, но он думал, что у неё все-таки есть некоторый опыт, а она оказалась совершенно невинной. Сердце защемило от затопившей его нежности к девушке. А тот факт, что всё это время она берегла себя и в итоге решила довериться ему, наполнял его незыблемой радостью. Словно он получил подарок, которого не ждал, на который даже не смел надеяться.
Но в той же степени он прекрасно осознавал, что тысячу раз не стоит этого. Он даже не человек — убийца, скитающийся по стране и живущий вдали от всех, не может обеспечить ей никакого будущего. Он даже не смог обеспечить ей более комфортные условия для их первой близости. Либби такая замечательная, такая нежная, достойна много большего, чем потерять девственность в кузове старого пикапа.
Полуночное небо - 12.4
Либби наблюдала за тем, как меняется его выражение лица. Она не слышала его мыслей, но прекрасно видела, о чем он думает. И она не собиралась отступать.
— Я хочу этого, Сет, — вымолвила она, облизнув губы. — Хочу этого с тобой.
Её рука легла на пояс его штанов, заставив мужчину зажмуриться и резко выдохнуть. Он отчаянно боролся с собой, ведь он хотел её, а тот факт, что он будет у неё первым еще больше возбуждал его естество. Но у него была совесть, твердившая, что он её не достоин.
— Ты стоишь большего, — произнес он, всё еще не открывая глаз. — Уж точно не того, чтобы это произошло в кузове под открытым небом.
— На Земле нет другого места, где бы я хотела сейчас быть, — Либби выгнулась, прижимаясь к нему грудью и бедрами. — И я хочу тебя.
Сет припал к её губам, запустив руки ей под рубашку и касаясь ладонями лифчика, опустил вниз чашечки. Нежно обвел большими пальцами её затвердевшие соски, вызвав у Либби тихий стон, заставивший его и без того стоявший колом член дернуться.
Мысленно он поклялся себе провести Либби через этот опыт безболезненно насколько сможет.
Не переставая покрывать её лицо и шею поцелуями, он расстегнул её рубашку до конца, а после принялся целовать впалый живот, пробираясь все выше и выше к маленькой и аккуратной груди.
Ощутив его горячий язык вокруг своего соска, Либби дернулась и застонала, выгибаясь дугой. Её руки, до этого вцепившиеся в густую шевелюру, зажили своей жизнью: она трогала его везде, где только могла дотянуться, запуская ладони под одежду, желая ощутить его кожу. На мгновение он отстранился, чтобы стянуть с себя футболку, а после вновь накрыл своим телом, наслаждаясь прикосновением их кожи друг к другу.
Сет дотронулся её лица, накрыв щеку ладонью, любуясь её красотой: разрумянившаяся, она смотрела ему в глаза, чуть приоткрыв припухшие от поцелуев губы. И в этот самый момент мужчина понял, что пропал. Что все эти годы, прожитые в одиночестве, стоили того, чтобы в один день она появилась в его жизни. Он ждал её.
— Ты прекрасна, — единственное, что он смог вымолвить, переполненный чувствами, а Либби повернулась навстречу его руке, поцеловав в самый центр ладони.
У Сет была большая ладонь, закрывающая половину её лица. Невольно она вспомнила слова Джули, когда та навестила её в особняке Форд о том, что «длина ладони мужчины обычно соответствует размерам его члена». Если это было правдой, значит у Сета должен быть большой член. Осознание этого вызвало у Либби крупную дрожь.
— Всё хорошо, Либби, доверься мне, — шепнул ей Сет, который был уже не в состоянии остановиться. Запах её возбуждения и вкус её тела сводили его с ума.
Он развел коленом её бедра в стороны, с наслаждением отмечая, как девушка поддается ему, раскрываясь с каждым прикосновением. Дальше его действия потеряли свою плавность. Довольно быстро он освободил Либби от штанов и белья, дурея от усилившегося запаха женского возбуждения, настолько густого, что тот ощущался на языке.