После Сет ушел, а Либби тут же включилась в работу, не заметив его красноречивого взгляда, что он послал одному из посетителей, сидевшему возле входа. Она ничего не заподозрила, даже когда спустя некоторое время подошла к пустому столику, обнаружив на нём нетронутую еду и стодолларовую купюру.
Через пару часов поток посетителей, наконец, начал редеть, а в начале седьмого они с Мейерой и вовсе остались одни, не считая кухонных работников, и девушка, наконец, позволила себе сесть. Рука сама потянулась в карман штанов за кусочком бумаги, на котором шериф записал ей адрес Даниэля Хименеса. Либби ввела его в поисковую строку карт Bing, чтобы узнать точное местоположение и заодно спланировать маршрут.
Если адрес был верным, мужчина всё еще жил в Монтане, в пригороде города Биллингс, что располагался практически на другом краю штата. Одна дорога туда займет половину дня, если не больше, учитывая её зависимость от общественного транспорта. Да и соваться к незнакомому мужчине, бывшему уголовнику, проходившему главным подозреваемым в деле об исчезновении Мэри, мягко сказать — безрассудно. Но, с другой стороны, если на этой планете и существовал человек, который мог бы рассказать ей о Мэри Шоу, о том, какой она была, то только он.
Была еще одна причина, толкающая Либби искать встречи с ним, ради которой она была готова ехать хоть к чёрту на рога — потенциальная вероятность того, что именно этот мужчина, Даниель Хименес, и есть её биологический отец.
Умом она понимала, что шансы до невозможного ничтожны, но страстное желание вновь обрести семью, заставляло девушку надеяться. Да и чем чёрт не шутит, особенно, если брать во внимание всё произошедшее с ней за последний месяц. Думала ли она, что приехав сюда встретит свою истинную любовь? И что ее мужчиной окажется самый настоящий оборотень?
При мысли о Сете Либби улыбнулась счастливой улыбкой, которая буквально озарила всё пространство вокруг неё. Вот только никто не мог этого увидеть, кроме одной Мейеры, ненавязчиво наблюдающей за девушкой, стоя за кассой. Улыбка Либби была настолько светлой и чистой, что женщина сама не заметила, как начала улыбаться, невзирая на усталость и на «незаметно подкравшуюся старость», которую она с каждым днем ощущала всё сильнее.
Тем временем мысли Либби унесли её далеко от Мэри и Даниэля Хименеса. Она вдруг поняла смысл слов, произнесенных её матерью, Кэрол, незадолго до того, как той стало хуже.
Кэрол проходила повторный курс лечения, и Либби всюду сопровождала её, оставив все свои житейские дела в стороне. Она будто уже тогда знала, что это их последнее месяцы, которые они могут провести вместе.
Её парень, с которым она познакомилась перед тем, как они узнали о возвращении болезни, нашел другую. Либби узнала об этом, когда возвращаясь с тётей из супермаркета, случайно увидела его в компании незнакомой девушки, которую тот недвусмысленно лапал прямо на улице, хотя сам буквально два дня назад звонил ей узнать, когда он сможет увидеть её.
Она оцепенела от шока и обиды, растекшейся по венам жгучим ядом, но никак не выказала внешне своего состояния. Во всяком случае ей так показалось, ведь тётка ничего не заметила. Зато заметила мама. Либби было стыдно признаваться ей, да и самой себе, что причина её состояния, кроется в разбитом сердце, а не в тревоге за неё. Но Кэрол была прекрасной матерью, понимающей и уважающей чувства своей дочери. Она никогда не пыталась душить в ней её порывы и не собиралась делать этого и в тот раз.
— Я думала, что он «тот самый», — говорила Либби, сидя на кровати матери, обняв колени. — Я не чувствовала ничего подобного ни к одному парню. Он казался мне особенным, а на деле… — она резко умолкла, проклиная свой длинный язык, ведь отчим ушел от них, от Кэрол, совсем недавно.
— Не расстраивайся, дорогая, — ответила тогда женщина, вытянув худую руку, которую Либби взяла в свои ладони. — Я уверена, что скоро ты встретишь свою вторую половинку. У тебя для этого есть целая жизнь.
— Но как я узнаю его? Как я пойму, что он и есть тот «единственный», как было у вас с папой. Как ты поняла это?
Кэрол отвела взгляд, уйдя на некоторое время в себя.