– Вы скучаете по ней?
– Каждый день, – улыбка сползает с моего лица. Не хочу раскрывать ему душу. Душу вообще опасно открывать, могут в неё нагадить. – Уже поздно. И мы съели все пирожные. Вам пора, – встаю и начинаю убирать со стола.
– Я помогу, – Роман подрывается с места.
Отношу часть тарелок в раковину, разворачиваюсь и чуть не врезаюсь в Романа. Он ставит оставшиеся тарелки на мою стопку. Огибаю его, беру чашки, отношу туда же. Хочу повернуться, но не могу. Его руки прижимаются к моим рукам. Это прикосновение вызывает покалывание в теле. Роман сдвигает меня чуть в сторону, опирается на столешницу у раковины и вжимает меня в неё. Чувствую его дыхание на затылке. Предательские мурашки сбегают по спине, затем семенят обратно вверх и застревают где-то между лопаток. Тепло простреливает низ живота – и дыхание сбивается. Катастрофа уже близко, нужно что-то делать. Срочно.
– Что вы делаете?! Отпустите!
Он чуть отстраняется, но не убирает руки.
– Повернитесь.
18. Евгения
– Повернитесь.
Не шевелюсь. Лихорадочно соображаю, что бы такого придумать, но ничего путного в голову не приходит. Может, сказать, что я заразная, и меня нельзя трогать? Ай, не прокатит. Власов прекрасно знает, что я полностью и на сто процентов здорова. За выходные я не только гардероб обновила и наведалась в банк, но и прошла обследование. Наверняка Роман уже видел результаты анализов. Фу, гадость какая! Стыдоба! У меня же не только кровь брали. Получается, он знает про меня буквально всё. Как же стыдно! Мамочки…
– Евгения, повернитесь. По договору вы обязаны выполнять всё, что я говорю.
Медленно поворачиваюсь и поднимаю на него глаза. Снова этот взгляд – тяжёлый и порочный. От него бросает в жар и лихорадит. В глазах Романа плещется самое настоящее вожделение. Он смотрит на меня таким голодным взглядом, будто я единственная женщина на свете. В чём подвох? Хочет пополнить свою коллекцию? Но я же бракованный экземпляр, он сказал это открытым текстом. Как он может меня хотеть? У него каждый день под боком шикарная девушка – его невеста. Пусть он её и не любит, но мужчинам же не обязательно любить женщину, чтобы спать с ней. Почему сейчас он зажимает меня, а не свою будущую жену? Где логика? Я дешёвка, на которую не посмотрит ни один уважающий себя мужчина. Так он говорил. А уж себя Роман точно уважает. Он снова что-то задумал? Хочет переспать со мной, а потом сделать какую-то пакость?
– А если вы скажете с крыши прыгнуть? – еле шепчу. – Не думаете же, что прыгну?
– Конечно нет. Что за глупости?
Он впивается глазами в мои губы. Ласкает их, рвёт на части. Его дыхание тяжелеет, моё – почти прерывается.
– Поцелуйте меня.
– З-зачем?
– Вы заикаетесь, когда сильно нервничаете. Мило. Поцелуйте меня, Женя. Это моё желание, и вы должны его исполнить. Беспрекословно.
Его губы приближаются. Они очень близко. Мамочки…
– Вы наняли меня, чтобы я втёрлась в доверие к вашему брату и играла роль его девушки. На это я согласна, хорошо. Но не смейте требовать от меня чего-то большего. У вас есть невеста, а то, что происходит сейчас – неприлично. Отойдите от меня.
– Только это вас волнует? Мы с Юлей всё обговорили, сошлись на том, что каждый может иметь личную жизнь. Наш брак будет фиктивным. Юля сама подняла эту тему, так что вам не о чем волноваться.
– Не о чем волноваться?! Вы хотите, чтобы я поцеловала вас, почти женатого мужчину, и говорите, что мне не о чем волноваться?!
– Как я уже сказал, мы с Юлей всё обсудили. Она не против, чтобы у меня были другие женщины, а я не против, чтобы у неё были другие мужчины.
– А я против! Против того, чтобы вы вламывались ко мне в квартиру, хозяйничали здесь и требовали вас целовать. Если я кого и поцелую, то вашего брата, но никак не вас. Кирилл свободный мужчина, а вы – нет.
– Вы не слышали, что я сказал? У нас с Юлей…
– Меня это не касается. Отодвиньтесь, или я закричу.
– Правда? – он прищуривается. – Евгения, вы меня не поняли. Ваш поцелуй – это моё желание. Не выполните его – завтра же останетесь без работы. Условия прописаны в договоре. Вы поставили свою подпись, так что отказаться не можете, – он наклоняется ещё ближе. – Целуйте.
– Вам нужно – вы и целуйте, – выдыхаю, почти касаясь его губ своими. – Сопротивляться я не имею права, сама поставила подпись. Но не думайте, что мне это нравится. Вы мне противны.
Пусть он психанёт и уйдёт! Пожалуйста! Наверное, нужно ещё как-то нагрубить, чтобы точно психанул. Если он поцелует меня, это будет катастрофа! Как бы я хотела ненавидеть его. Почему его слова не вызывают внутреннего протеста, злости или чего-то такого? Он говорит ужасные вещи, неправильные, аморальные, а мне даже не противно. Стою, чувствуя жар его тела, вдыхаю его запах и начинаю пьянеть всё больше. Я как под гипнозом сейчас. Он же страшный человек! Отвратительный. Я себя не узнаю. Что этот мужчина делает со мной? Он каждый раз очаровывает меня, потом оскорбляет или делает мерзкие вещи, а я от него голову теряю. Так нельзя! Он практически женат, значит, я должна держаться от него подальше. Связь с женатым мужчиной недопустима!