Какая разница, о чём они там договорились с Юлей. У меня есть свои принципы, которые я никогда не нарушала, но его близость стирает эти границы в пыль. Ещё немного – и я поддамся, а этого никак нельзя допустить. Я и так уже поступилась многим. Если позволю ему сделать это, совесть загрызёт меня окончательно.
– Уходите.
– Вы правда хотите, чтобы я ушёл?
– Да.
– Евгения, вы совсем не умеете врать.
19. Евгения
– Уходите.
– Вы правда хотите, чтобы я ушёл?
– Да.
– Евгения, вы совсем не умеете врать.
Его рот обрушивается на мои губы. Он целует их – неистово, жадно. Пьёт до дна. Нагло толкается языком в мой язык. Они сплетаются, трутся друг о друга, дерутся и нежатся. Роман кусает мои губы, всасывает их, тут же осыпает россыпью мелких поцелуев и снова накрывает мой рот своим. Беспринципно. Рьяно. До одури пьяняще.
Да, я целую его в ответ, запускаю пальцы ему в волосы, сжимаю их. Он обвивает руками мою талию, а затем рывком усаживает меня на столешницу. И вот я уже лезу ему под рубашку и впиваюсь ногтями в спину. Когда я успела вытащить её из брюк? Голова кружится, не соображаю ничего, утопая в его запахе и теряя остатки разума.
– Всё ещё противен? – спрашивает он, тяжело дыша.
– Да, – выдыхаю на автомате.
Его пальцы скользят по моей груди, сжимают набухший сосок. Другой рукой он держит меня за талию, не давая отодвинуться и прийти в себя. Кружится, всё кружится. Где мы? Меня куда-то уносит. Цепляюсь руками за его плечи как за спасательный круг. Он припадает губами к соску и кусает его через футболку. Искры такие цветные – бегают в голове и перед глазами.
Из моего рта вырывается протяжный стон, вызывая ответный – низкий, гортанный. Роман покрывает поцелуями мою шею. Запрокидываю голову, обвиваю его бёдра ногами. Он вжимается в меня. Твёрдая горячая плоть упирается в мою – мягкую и влажную. Даже через одежду я всё прекрасно чувствую. Уверена, он тоже. Это заставляет распахнуть глаза.
Что я делаю?! Что мы творим?! Так не должно быть. Если не остановимся, то случится катастрофа вселенского масштаба. Как я вообще это допустила?!
Выпрямляюсь, убираю ноги с его бёдер и упираюсь ладонями ему в грудь.
– Уходите. Сейчас же уходите.
– И вы отпустите меня в таком состоянии? – он усмехается, разгадывая моё лицо. – Вряд ли мне стоит садиться за руль. Вы одурманили меня, сейчас я не способен адекватно мыслить.
– А вы и не сядете за руль, вас водитель отвезёт. Он наверняка заждался.
– Да, вы правы. Чертовски правы.
Он водит пальцами по моему соску, сжимает его, гладит, теребит. Вторая рука перемещается с талии на затылок. Роман тянется к моим губам. Хочу отстраниться, но ладонь крепко удерживает мою голову.
– Уходите, – шепчу ему в рот. – Уже поздно, вас невеста ждёт. Вы не будете больше так делать, иначе ваша репутация может пострадать.
– Угрожаете? – он проводит кончиком языка по моим губам.
– Нет. Вам просто лучше уйти. Мы не можем. Это неправильно.
– Что мы не можем?
– Ничего не можем. Абсолютно ничего. Уходите.
– Выгоняете?
– Да. Пожалуйста, – заглядываю ему в глаза. – Уходите, прошу.
Роман внимательно всматривается в моё лицо.
– Ладно, – говорит он наконец. – Тогда проводите ночного гостя.
Он убирает руки, отходит и скрывается в проходе. Сползаю со столешницы, крепко держась за неё. Ноги ватные, тело до сих пор простреливает искрами. Трясёт так, будто схватила лихорадку, а в голове шумит словно от алкоголя.
Плетусь в прихожую. Роман уже обулся. Пиджак небрежно висит на его плече.
– У вас милая квартирка, Кириллу понравится.
– Вы отвратительный человек, – встречаюсь с ним взглядом. – Вы мне…
– Противен? Умоляю, не нужно лжи. Когда я уйду, подойдите к зеркалу и признайтесь хотя бы себе в том, что я вам далеко не противен. Завтра вы вновь приедете к нам и останетесь на ужин, это не обсуждается. Доброй ночи, Евгения.
Он выходит за дверь. Закрываю её на замок, несусь в ванную и ошалело смотрю на своё отражение. Счастливое лицо с горящими глазами и стыдливым румянцем – вот что я вижу в зеркале.