Но мне была плевать. Я осталась ради него, рискуя своей честью и жизнью, а значит, буду бороться, не взирая ни на что.
— Разве это хозяйские покои? — громко и требовательно спросила я у Управляющего, подмечая пыль и запущенность комнаты, и маленькое занавешенное окно. Даже моя комната в сравнении с этой казалась дворцом.
Управляющийся смутился, и отводя взгляд в сторону, тихо ответил:
— его светлость граф Ксавьер младший распорядился отдать хозяйские покои ему.
Я задумалась. Открытое противостояние мне сейчас не к чему. Но оставлять немощного мужчину в такой пыльной и душной комнате категорически нельзя.
— Какие покои еще свободны? Желательно с балконом или большими окнами?
Управляющий, не раздумывая, выдохнул:
— Спальня родителей вашего супруга пустует. Недавно в ней сделали ремонт, его светлость намеревался привести туда свою кхм… невесту, но так и не привел. Так что…
— Понятно. Пойдемте, я хочу ее посмотреть.
Спальня оказалась на третьем верхнем этаже. Огромная стеклянная лоджия с безумно красивым видом на озеро была изюминкой и задавала воздушное и легкое настроение всей комнате.
— А куда ведут эти двери? — уточнила я, заметив три двери.
— Это — купальня, вторая — в рабочий кабинет, а третья — в смежные покои.
Я вскинула глаза на мужчину и переспросила:
— В смежные покои?
— Да. — подтвердил управляющий. — у аристократов принято, что супруга живет отдельно от мужа в соседней комнате.
Я прикусила губу. В следующий раз надо быть осторожнее в своих вопросах, чтобы не проколоться.
Пройдя вперед, я дернула ручку и осмотрела комнату — небольшая, но очень светлая и тоже с выходом на террасу.
— Замечательно. Просьба сейчас же перенести вещи хозяина в ту комнату, а мои — сюда. А когда будет готово, позовите меня, я хочу лично присутствовать при переезде мужа в наши новые покои.
— Но его светлость…
Я властно посмотрела на мужчину и голосом, полным ложной уверенности произнесла:
— Ваша госпожа и хозяйка — я, его светлость всего лишь опекун. Впредь попрошу не забываться!
Управляющий побледнел, пару раз извинился и побежал вниз выполнять мои указания. А я вернулась к мужу, чтобы морально подготовить его к переезду.
Герцог был мрачнее тучи. При виде меня он демонстративно закрыл глаза и будь возможность, сразу бы отвернулся.
— Ваше сиятельство, я понимаю, что вам все надоело и опротивело в этом доме, но теперь я ваша жена и мы с вами в одной лодке. И хотите вы того, или нет, но вам придется переехать в новую просторную комнату, смежную с моей. Скажу откровенно, ваш кузен открыто меня домогается и спальни по соседству единственный выход сохранить отсрочить греховное падение. Поэтому прошу не противиться и согласиться. А взамен, взамен… я… сыграю с вами в одну игру. На желание. И вы сами выберете какое.
Несмотря на то, что моя речь звучала уверенно, внутри я вся волновалась от страха. Вдруг герцог запротивится или наоборот впадет в депрессию.
Поэтому, когда я предложила обмен, заметив по его взгляду, что мужчина заинтересовался и заинтригован, я не придумала ничего лучше как наболтать что-то про игру в желания.
Ладно, надо будет вечером поразмыслить и ее придумать. А сейчас главное — переезд и лекарь со своей справкой. И хотя бы одну ночь, но я смогу спокойно выспаться в тишине и относительной безопасности.
10. Ксавьер старший
Я лежал и смотрел в потолок. Мое обычное занятие.
— Сто одиннадцатый… — мысленно проговорил я, зачем-то ведя отсчет тягостным и бесцельным дням. И этот счет был единственным, ради чего я закрывал и открывал глаза вновь.
Безднов счет! Лучше бы сдох тогда, за столом, чем вот так лежать и считать. Я ненавидел Алекса, за то, что пытался мне помочь, остановил, позвал лекарей. Если бы не он, меня уже не было б, и я не чувствовал бы отчаяния и одиночества, в котором оказался.
Хотя так даже лучше. Не представляю, как смог бы вытерпеть, если кому-нибудь пришло в голову остаться со мной, рядом.
За три месяца я успел увидеть и оценить жалость во всех ее проявлениях и искренне ненавидел, когда меня начинали жалеть. Эти наигранные вздохи, взволнованные обмороки, милые слова поддержки, после которых хочется пойти и отмыться, чего я тоже не в состоянии сделать, как они достали!
Я хотел ударить кулаком, отвернуться на бок — но не мог! Эти обычные движения стали для меня непозволительной роскошью.
Мой кузен, как я вообще мог так сильно заблуждаться на его счет⁈ С юности поддерживал, выбил ему должность при дворе, отмазал от войны, когда он слезно просил не отправлять его в пекло, прикрываясь беременной невестой. Куда я смотрел⁈