И тут я почувствовала, что очень сильно проголодалась. Нехотя поднялась, неспешно застелила постель. Накинула на себя домашнее скромное серок платье и, не удержалась, подошла к окну, чтобы посмотреть, не видно ли где Ксавьера? Может пошел наколоть дров?
Он такой! Не успели ноги окрепнуть, а то на руках меня носит, то поднимает тяжести, не удивлюсь, если и сейчас он что-то придумал.
Нет, мужа видно не было. Зато радовал глаз сад, который мы с Бертой заботливо обустроили. Полюбовавшись минут пять на ароматные цветущие розы, в приподнятом настроении я вышла в коридор, и направилась прямиком на запах вкусной выпечки.
Я не ошиблась. На кухне вовсю готовилась еда в котелках, а Берта суетливо бегала, пробуя все и проверяя.
— Берта! — я подошла и обняла старую женщину. Она замерла.
— Нянюшка, спасибо, что ты всегда была рядом и всегда меня поддерживала. Для меня это так важно!
Няня вскинула на меня какой-то тревожный взгляд и очень пристально и вдумчиво посмотрела.
— Девонька, ты чего? Болит может что?
Я улыбнулась.
— Нет, не болит. Настроение хорошее.
Неужели я так редко благодарила свою Берту, что сейчас мои искренние слова вместо улыбки вызвали у нее обеспокоенность и озабоченность моим состоянием?
— Берта, ты прости, что редко говорила тебе, как ты мне дорога и важна. Моя милая славная няня!
Обняв крепче, я наконец отпустила женщину из своего захвата и подошла к печи. Пытаясь на глаз определить, что же там из вкусного нас ожидает.
Взяла ложку, подчерпнула с краешка одного котелка и отпила.
— Мммм… Как вкусно! Какая изумительная похлебка!
Затем подошла к столу, взяла головку только что очищенного лука, и макнув в соль, с жадностью ее откусила, заедая только что испеченным хлебом.
— Адель… — позвала меня нянюшка, кажется, встревоженная не на шутку. — Адель, зачем ты ешь свежий лук?
Я снова расплылась в идиотской улыбке. Мне было так хорошо на душе! Легко, свободно и безмятежно!
— Ааа? Берта, ты что-то сказала?
В ответ старая женщина лишь покачала своей головой.
— Ох, девонька, девонька. Неужель понесла?
— Кого принесла? — не поняла я ее вопроса.
Берта махнула рукой и отвернулась, продолжая готовить еду. А я взяла вторую луковицу и принялась ее чистить…
110. Гости
И только я успела расправиться со второй луковицей, как от входной двери послышался женский неуверенный голос:
— Леди Адель. Хозяйка!
Мы с Бертой удивленно переглянулись. Няня нахмурилась. Я собралась выйти в коридор, встретить гостей, но она быстро приложила палец к губам, и махнула рукой, мол садись и жди тут, на лавке. И пошла сама.
И если в обычное время я бы ее не послушала и заверила, что ее подозрительность излишне, то после последних событий я была не против перестраховаться.
Ведь основной заказчик моего похищения еще не был найден. И хотя мы с Ксавьером были уверены, что похищение — дело рук баронессы Рочестер, матери настоящей Адель, прямых доказательств у нас не было. Да и сама баронесса навряд ли смогла все это оперативно организовать.
А значит, был кто-то еще. Кто грамотно управлял игроками, расставляя людей, как шахматные фигуры на доске и играя их жизнями.
Берта ушла, а я прислушалась, параллельно оглядываясь по сторонам в поиске острых и тяжелых предметов.
Странно, но женский тембр мне показался смутно знаком, а когда раздался грустный мальчишеский голос, я сразу поняла, что за незваные гости пожаловали к нам. И обрадовалась.
Спешно поправила платье и направилась прямиком к ним.
Томми, ну конечно же, этот славный мальчишка, похищенный бандитами, и который сидел со мной в охотничьем домике, когда мы пряталась от волков.
— Леди Адель! — завидев меня, Томми бросился вперед и обнял за талию. Я с радостью обняла в ответ.
— Тетя Адель, я так скучал по вам, хотел прийти, но мама не разрешила, сказала, что вина большая у нее перед вами, вы не захотите на нас и смотреть.
Я встряхнула его шевелюру рукой, приветливо улыбнулась и ответила:
— Ну ты что, Томми, я всегда рада видеть тебя. Проходи.
Мальчик замялся и посмотрел на стоящую у двери мать. Встретившись со мной взглядом, женщина стыдливо опустила глаза, сгорбилась и попыталась сделать шаг назад, но остановилась в нерешительности.
И с дрожью в голосе прошептала:
— Прошу, помогите нам, мне не к кому больше идти. Я понимаю, я много совершила ошибок, принесла горе в вашу семью. Но теперь… мы с Томми… нам негде жить. Низину затопило и наш дом… наш дом…
Не сдержавшись, женщина зарыдала навзрыд, закрывая лицо своими мозолистыми от тяжелого труда ладонями, и села на деревянный пол.