Разговор приезжего столичного лекаря мне не понравился.
Хотят убедиться в моем мужском бессилии, еще и бумагу составить⁈ Публично признать меня немощным⁈.
Что может быть унизительнее этого для дракона? Тем более наследника древнего рода!
Я закрыл глаза и тяжело задышал. Хотелось рычать во весь голос от отчаяния, обиды и позора!
И вдруг почувствовал, как по моим ногам пробежал холодок. Затем резко ощутил горячее тепло в районе бедер и приятную тяжесть.
Я замер, прислушиваясь к ощущениям, и только затем посмотрел, испытав настоящий шок.
Бездна! Что она творит⁈
Жена сидела на мне, обнаженном, обхватив своими бедрами мои, а ее горячее лоно призывно терлось о мою плоть.
Я судорожно глотнул воздух, и чуть не задохнулся.
А Адель, словно желая меня окончательно добить, сладостно и прерывисто застонала:
— А-ааххх — ммм — а-а-ааах — о-оо-ооохх… не так сильно! Мгх — м-мммм! Ааа-ах!
И тут меня накрыло. По полной. До одури. Глаза заволокло огненной пеленой, все рецепторы обострились.
В паху разгорался пожар. Давление нарастало.
Я был даже рад, что она не смотрела на меня, опустив взгляд. Потому что я был возбужден. Горел изнутри. Дотла.
Насмешка судьбы. Никогда бы не подумал, что смогу испытать такие яркие и будоражащие чувства будучи калекой, без дракона, не в силах пошевелить телом.
Будь я здоров, схватил бы ее за талию, резко перевернул, уложил на спину, прижимая к прохладным простыням, и рывком вошел бы в ее изнывающее девственное лоно.
А то, что она была возбудилась не меньше меня, я понял сразу. Как только почувствовал ее пульсирующую плоть, обильно увлажнившуюся и разгоряченную.
Ее нежные розовые складочки, виднеющиеся из под сорочки, так и манили прижаться к ним своими губами, испить до дна. И забыться.
Эх, я был готов отдать все на свете, лишь бы на мгновение обрести силу и войти в нее, слиться в едином целом. С ней, с моей невольной женой.
А когда она обхватила руками свою грудь и начала ее ласкать, сжимая и проводя большими пальцами по возбуждённым выпирающим через ткань соскам, все мое тело прострелила резкая боль.
Но я был даже рад ей. Потому что она доказывала, что я жив. Что у меня есть шанс. И я им воспользуюсь.
И пусть кузен даже не смеет в мыслях думать о моей жене! Она — моя! Только моя! Девочка. Такая сладостная и горячая. Я еще повоюю за нее.
16. Обтирания
С тех пор, как жена стала готовить сама мне трапезу, я впервые за месяцы болезни начал чувствовать бодрость по утрам и прилив сил.
Сегодня на завтрак она принесла кашу, обильно сдобренную маслом, кусок свежеиспеченного ароматного хлеба и вкуснейший травяной отвар.
Я ел с большим удовольствием. Тщательно пережёвывая каждый кусок, и радостно отмечая, как раз за разом это дается увереннее и легче.
И что интересно, кажется, я начал улыбаться. Слабо, не во весь рот. Но могу.
Я это заметил, когда проснулся темной ночью, бросил взгляд в сторону смежных покоев, и мысленно представил, как Адель спит.
Как ее шелковистые волосы разметались по подушке, сорочка задралась, оголяя стройные ноги и приоткрывая вид на аппетитные округлые ягодицы. Представил, как касаюсь и сжимаю их рукой. И улыбнулся.
А потом начался кошмар…
Маг не пришел. Не предупредив. Как в прошлый раз. Оставив меня лежать на грязных мокрых простынях.
Я был привычен. Но когда вошла Адель, я растерялся. И испугался.
Я понимал, стоит увидеть меня таким, она ужаснется, и испытывая чувство брезгливости больше никогда не коснется меня. А если маг не придет и завтра, то я стану окончательно ей омерзителен и противен.
Слыша ее приближающиеся шаги, я закрыл глаза и мысленно застонал с досады.
— Ваше сиятельство, доброе утро. — звонкий девичий голос приятной песней ласкал слух.
Не подходи! Остановись! — жесткие слова хотели сорваться с моих губ, но повисли в воздухе привычным молчанием.
Видимо заметив мои потуги, Адель подошла ближе, опустилась на колени возле кровати и нежно коснулась рукой моей щеки. Затем шаловливо провела пальчиком по бровям, по скулам, медленно, словно пытаясь изучить и запомнить черты.
Наклонилась ниже и с придыханием сладостно произнесла:
— Вы очень красивы… мой муж…
Мое сердце споткнулось, а затем часто забилось, разгоняя горячую кровь по всему организму.
А дальше, она откинула одеяло. И мне стало так стыдно. Этот позорный срамной момент будет, наверное, преследовать меня всю оставшуюся недолгую жизнь.
Я набрался смелости и посмотрел на нее, выискивая на женском лице тень отвращения и презрения.