Мужчина в длинной сутане (наверное, на это была похожа одежда) снова говорил о том, что мы – цветы нации, патриоты и самосознательные люди. Я мысленно согласился – точно то же нам говорили и в прошлый раз.
– Нужно бороться с теми, кто хочет затянуть нашу страну под управление другой. Вы же учили историю, дети? Должны знать, что наши соседи всегда стремились захватить нас – наш лакомый кусочек…
– А для чего? – задал вопрос Бородавка.
– Потому что мы – богатая страна. У нас много всего… дорогого.
Мозг выдал противоречие. Судя по тому, чем нам приходилось питаться, мы жили где-то вне этой страны.
Но да ладно, забудем. Наверное, неправильно понял.
– Нашу страну надо защищать не только от нападающих снаружи, но и от разрывающих извне, – тут докладчик перевёл дух. – Они любят использовать коммунистическую символику и двигаться по городу, провоцируя нормальных жителей.
Я попытался представить – с флагами бывшего государства ходят? – но не получилось.
– А как выглядит эта символика?
– У них красные флаги, ленточки и шарики.
Тогда понятно.
Второй месяц ожидания тянулся так же долго. В «День X» я вырвал двойной листочек, схватил ручку и спрятал их под футболку.
Держалось плохо, поэтому руки надо положить на корпус.
Скрестив их в замок, я подошёл ко входу, стараясь выглядеть естественно.
– Разомкни руки!
Воспитательница смотрела на меня строгим взглядом, пытаясь напугать. Но мне, спустя десять лет в приюте, было до лампочки.
Главное – не втягивать живот.
Ручка с листиком повисли чудным образом. И не упали.
– Проходи.
Я снова скрестил руки и зашёл вглубь кабинета, сев за последнюю парту. Ручка выпала и остановилась на штанах.
Вероятно, моё лицо покраснело от напряжения.
Мне страстно хотелось записать эти слова.
Стараясь не провоцировать бумагу на шелест, я достал листочек и положил на колени.
Мужчина в тёмной одежде зашёл и поздоровался.
Мы встали, и, ответив тем же, сели.
В этот раз соседа по парте не было. Бородавка сидел впереди с какой-то девушкой.
Я положил листочек так, чтобы за спинами соседей передо мной он полностью прятался.
Парень на ряду справа глянул на меня. В глазах его светился огонёк.
Я пытался сделать вид, что не беспокоюсь, но зря.
Он нажалуется. По-любому.
Но прервать просветителя он не осмелился. И я писал, стараясь не давить на ручку, чтобы не шкрябать по парте.
Глава 8
Прошёл почти год.
Я, как и другие ребята из моей группы, выпустились.
Изначально нас было шестнадцать – до конца дожило на четыре меньше.
Алина попала в психушку, что с ней было дальше – не знает никто.
Ещё один парень попал туда вслед за ней – вскоре вернулся – и повесился на верёвке в туалете, пока все спали.
Одному повезло спастись, попав в приёмную семью пару лет назад.
Куда делся ещё один, я не мог вспомнить. Вероятно, сбежал.
Да и сейчас мне было неинтересно.
Место моего нахождения переместилось в общежитие. Тут была своя еда – и она оказалась вкуснее, чем та, которой нас кормили.
Тут никто не приказывал. Не бил и не отправлял в психушку.
Тут был совсем другой мир.
И мне было чертовски неудобно. Хотелось с кем-то подраться. Хотелось кого-то избить.
Но я жил с мирными людьми. И что-то внутри мешало мне их трогать. Мешало поднять руку.
Потому что они – более человечные личности, чем я привык видеть. Как Алина.
А может, я её идеализирую?
Ко мне вернулась вечерняя тревога. Та, которая часто настигала в детдоме.
И мне уже всё равно было на то, какие мои родители. Была другая проблема – стресс, с которым я не умел справляться.
And I refused to fight.
Отказался бороться с вредной привычкой, которую мне хотели навязать в детдоме.
Я стал курить. В дыме сигарет развеивались все мои эмоции. Этот запах был не только противен: даже тошнотворен. Но он помогал мне не сойти с ума.
Неужели мне в ужасных условиях нормально, а в нормальных – ужасно?
Неужели я псих?
«Вы – лучшие люди…»
В голову пришли идеи Патриотов Возрождения.
А что, если…
Через час я вышел из их офиса, держа в руках инструкцию.
«В 9.00 завтра. Центральная площадь. Убрать палатку»
«В 9:30 завтра. Ливонский переулок. Не допустить раздачу пропагандистских газет».
Мысленно я предвкушал то, что ждёт меня завтра. Возможно, я встречусь с кем-то из своих знакомых из приюта.
Событие обещает быть массовым и жарким.
Мне рассказали, что эти люди хотят превратить наше государство в руины, чтобы разграбить последние деньги и разделить народ.
Мне было не особо понятно, что он произнёс, но возможность чтобы вымесить на ком-то агрессию – случай удобный.