У нас редко старшеклассники где-то могут надыбать самогон, и однажды я смог его попробовать.
Неужели можно пить такого много?
А ещё мне хотелось верить, что мои родители – не такие. И что мои хорошие. Без вредных привычек.
И мне не хотелось верить директору приюта, которая убеждала меня, что их лишили родительских прав после избиения ребёнка.
Не хотелось верить, что поступил сюда с переломом руки.
Однако я помню лишь подъезд. И кровь на пальце. Неужели это как-то связано?
Но почему тогда не было родителей там? Может, это не они меня избили? Или я их не видел?
Ответов, к сожалению, не было ни у кого. И это мучало меня с каждым днём, последние годы лишь глухой болью где-то вдалеке, которую я отчаянно хотел спрятать.
– Кир, чего грустишь?
Алина подошла ко мне и села рядом.
Я молчал, как и каждый раз в такой ситуации.
– Родители?
Я снова не ответил.
У неё была история проще. Она получилась нежеланным ребёнком-двойняшкой.
И, по воле судьбы, одной девочке повезло, а второй Алине – нет.
– Ты знаешь…
– Да, знаю, – перебил я её. – И хочу знать больше.
– Что тебе это даст?
– Полное представление о себе. Так я как будто… без прошлого, без кусочка паззла.
– Мы тут все – несобранные картинки. И всё, что можем сделать – лишь привыкнуть к тому, какие есть.
Мне давно хотелось спросить, за что она со мной общается. Одна из всех.
И я спросил.
– Ты не такой. Ты выглядишь совсем другим.
Мы погрузли в молчание.
Наверное, стоит немного рассказать про правила нашего приюта.
Власть над нами принадлежит двум силам – воспитателям и старшеклассникам. Первые отрабатывают посменно и могут направить тебя в психушку – зачастую, просто так.
Вторые орудуют силой. И ночью устанавливают свои правила. А ещё выполняют указы воспитателей – если кто-то не слушается, на них можно натравить старшеклассников.
А те – с помощью силы объясняют правила.
Еда часто безвкусная, с песком на зубах, а летом – прокисшая (только когда комиссия приезжает, нам везёт попадать на «обжираловку», как говорят старшие).
В жаркую пору многих накрывает дизентерией – и их направляют в психушку.
Мне повезло ни разу туда не попасть. Пока что. Но я слышал много раз от Алины, что ощущает там нормальный человек.
Когда тебе могут вколоть препарат, что предназначен для больных шизофренией. И тебя крутит, сводит мышцы – если не связать, то готов самому себе свернуть голову или ещё чего хуже.
Глава 3
Сегодня нам повезло попасть на два урока физкультуры, поскольку учитель письма заболел.
Мы могли резвиться и вымесить друг на друге всю дурь, которая накопилась внутри.
Часто, когда есть мяч, мы играем в футбол. Чётких правил нет – только какие-то общие, размытые, а спорные моменты решались у нас силой.
Но сегодня мяча не было. И мы устроили драку – стенку на стенку, 20 на 20.
Послышался свист с обеих сторон – битва началась. У нас не было цели победить или побить кого-то.
Просто потребность в оном. Неважно, кого бить и от кого получать удары. Важно, чтобы участвовать.
Первым под руку попался какой-то младшеклассник. Он ударил кулаком мне в пах, за что был отправлен пинком на землю.
Следующим был парень моего возраста с бородавкой на подбородке. Пригнувшись, я резко наступил пяткой ему на ступню. Вовремя – «Бородавка» провёл кулаком над моей головой.
И, как оказалось позже, с кличкой я не прогадал. Его реально звали так.
В этот миг я мои костяшки на руках врезались ему в солнечное сплетение – одни за другими, одни за другими…
Мой противник завалился на землю, и я прыгнул его добивать.
В этот раз тебе повезло долго продержаться.
С секунды на секунду на меня должны были накинуться. И это произошло – ударом в бок меня скинули на землю.
Месиво закончилось спустя пару минут, когда воспитатели спустили на нас собак. Мы поспешно облепили турники и сидели, смотря вниз на разрывающихся овчарок.
У многих лица были в крови; разбитые носы и брови были классикой таких игр, как у нас.
Иногда всё сводилось к тому, чтобы толпой избить нескольких старшеклассников; через минуту от шестнадцатилетних отгребали уже мы, но так хоть заслуженно.
Многие видели в этом смысл жизни. Случилось что-то хорошее или плохое – помахал конечностями – и уже вроде как выразил эмоции.
Но она выглядит для моей души неполноценной…
Поэтому я пытался найти её в Алине, которая и без того выглядела идеалом в моих глазах. Мне она нравилась, хотя это чувство было слишком чистым – и оно мне не заходило.
Куда лучше эмоциональная разрядка в бою. Будто ощущаешь себя первобытным человеком и двигаешься в такт инстинктам.