— Почему же. Могу вернуть хоть сейчас. Что для этого нужно сделать?
Рейндал воодушевился, кинул заинтересованный взгляд на меня, открыл рот, словно хотел что-то сказать, но промолчал.
— И что? Ничего не попросишь за это? — скептически усмехнулся Бренден.
Я задумалась. Попросить… Что ж можно и попросить.
— Попрошу, — согласилась я.
Поморщилась, заметив торжествующую улыбку Брендена. Встала с колен Себастиана и подошла к нему вплотную. Красивый, сильный и мужественный он возвышался надо мной почти на голову, но это не помешало мне ткнуть свой палец в его грудь.
— Предлагаю сделку. Я возвращаю вам вашу магию, как только вы находите способ, а вы… Вы…, - замешкалась не в силах озвучить мелькнувшую в голове дерзкую идею.
— Что мы? — все так же ехидно усмехаясь, сверкнул глазами Бренден.
— А вы… Вы оставите меня в покое. Найдете себе другую эйри, — быстро, чтобы не растерять решительность, пробормотала я и тут же отпрянула от мужчины.
Глава 15. Соглашение
Мгновение наблюдала за сменой эмоций на его лице — шок, растерянность, высокомерие. Сразу вспомнилась моя реакция на этого мужчину и первое впечатление: гордый, властный, привыкший командовать и ни с кем не считаться. Что ему до маленькой меня?
— И что же ты будешь делать одна, без защиты, маленькая эйри, в этом мире, где женщина лишь вещь?
Пришла моя очередь растеряться. На долю секунды, а потом сильные руки уже привычно легли на мою талию и прижали к крепкой груди.
— Не стоит переживать, Брен. Мири не останется одна, — выдохнул мне в макушку Себастиан и по моему телу разбежались глупые и радостные мурашки.
Чувствуя поддержку своего второго мужчины, я немного расслабилась. Черные, как темная ночь, очи, запылали искорками возмущения. Одно слитное движение и мужчина оказался рядом со мной, двумя пальцами за подбородок поднял мою склоненную в напряженном ожидании голову, заставляя смотреть в его лицо:
— Ты только одно не учла, девочка. Ты не вправе диктовать мне условия.
— Это вы не учли, Бренден. Я не собираюсь жить по обычаям вашего мира. Все эти ваши игры, правила и требования они кошмарны. Вы, конечно же, можете меня подчинить, силой принудить быть вашей бесправной рабыней, и может быть, на время даже уверуете в то, что я сломалась, стала вашей послушной куклой, но однажды вы совершите ошибку. Ошибку, которую я буду, затаившись, терпеливо выжидать, и вот тогда, в тот самый момент я непременно воспользуюсь этой возможностью. И учтите в следующий раз я не сбегу. Как показал мой опыт, бегство от проблем — это не выход. Поэтому своих обидчиков я просто убью, — вскинула голову, вырываясь из цепких пальцев, и открыто с вызовом уставилась на мужчину.
Желание отвести взгляд, желание подчиниться воле этих черных омутов было сильно, настолько сильно, что если бы на задворках сознания не билась мысль: «Отступишь — умрешь. Не физически, нет. Плоть останется живой и может даже невредимой, а вот того что делало тебя не похожей на других, поддерживало и помогало выживать все это время, больше не будет. Не будет Мири, останется лишь покорная раба недостойная этого имени». И я откликнулась, еще выше вскинула голову, еще больше непреклонности добавила во взгляд.
В голове тенью воспоминания мелькнула, рассказанная Лисой притча про три дерева: сосну, дуб и иву. Вспомнилась сама Лиса, что так же, как и та ива, прогнулась под тяготами судьбы, и выжила, но все же не выдержала и чуть не сломалась. Вспомнилось, как маленькая я убежала гулять в лес и часами бродила, касаясь шершавых стволов, выспрашивая у деревьев ответа на вопрос, кто же я: сосна, что предпочтет сломаться, но будет так же гордо возноситься в небо, раскидистый могучий дуб, не сломленный, но вырванный с корнем, или гибкая ива, чья сила в слабости.
«Лиса, Лиса», — позвала я, влетев в детскую, спеша поделиться принятым решением и открывшимися мне сакральными знаниями, — «Я поняла! Я не хочу быть кем-то одним. Хочу быть гордой, как сосна, могучей, как дуб, и гибкой, как ива».
«Если хочешь, то обязательно будешь», — рассмеялась нянюшка и нежно взъерошила мои растрепанные волосы.
Все это мелькнуло в моей голове одной яркой вспышкой, заставляя выпрямить спину и шире расправить плечи, не отрывая взгляда, смотреть в безжалостные глаза.
— Не обольщайся, девочка, — с кривой усмешкой заметил мужчина. — Жизнь в нашем мире и не таких ломала.
— Значит, я буду первая, кто устоит!