Задыхаюсь, сжимаю зубы сильнее, чувствую металлический привкус во рту.
Я сильная. Я справлюсь.
Повторяю снова и снова как клятву, как заклинание, как молитву.
На четвертый день я просыпаюсь полная решимости что-то изменить. Иначе этой ночью я чувствую, что сорвусь. Его присутствие где-то там, совсем рядом, меня словно тянет незримыми цепями, властно и настойчиво зовёт сквозь всю эту толщу камня, разделяющего нас. Вниз, вниз, вниз. Упасть.
Но я хочу остаться на ногах.
Значит, должна увеличить расстояние.
Может, тогда этот зов утихнет.
Может, тогда я перестану его слышать.
Может, тогда я не буду так сильно, по-звериному, хотеть на него ответить.
Дункан удивляется, когда посреди дня прошу аудиенции — раньше я не сильно баловала брата родственными визитами. Дорвавшись до свободы, жадно осваивала границы этого прекрасного мира. Как вышло, что сама себя посадила на цепь?
— Я хочу уехать из холда.
Смотрит на меня удивлённо.
— Ты и так скачешь туда-сюда целыми днями, как кузнечик. Не понял, поясни подробнее! Что именно ты хочешь?
— Пожить куда-нибудь в другое Крыло. Надолго.
Мне слишком яркие здесь снятся сны, братишка. Но этого я тебе, конечно же, не скажу.
Серые глаза смотрят вдумчиво. Хмурится, замечая мой бледный вид, синеву под глазами. Платье я предусмотрительно надела с высоким воротом. Следы от зубов так быстро не прошли.
— Пожалуй, тебе и правда не повредит смена обстановки. И побольше солнца. Куда собралась? Я дам сопроводительное письмо и предупрежу кого надо.
— Саутвинг! — срывается с моих губ, и только потом наступает черёд осмыслить, почему назвала именно это Крыло. Собиралась ведь спросить совета у Дункана.
— Отличный выбор. В старом дворце Короля-без Короны полно свободного места, — хмыкает брат. Вытаскивает из стопки гербовой бумаги чистый листок и принимается быстро что-то писать размашистым твёрдым почерком.
Мимоходом сорвавшееся из уст брата имя бьёт наотмашь, я физически чувствую эту боль.
И Саутвинг… почему я назвала именно его?
А впрочем, какая разница.
Начну оттуда. Потом заберусь ещё куда-нибудь. Брат вон, явно рассчитывает, что уж в этом-то вояже принцесса найдёт себе достойного мужа. А соглядатаи, которых он ко мне, без сомнения, приставит, проследят, чтоб не прогадала с кандидатурой.
— Вот! — протягивает мне свиток, который успел уже запечатать королевской печатью по мягкому, свежему сургучу. — Отдашь его родственнику Финбара Фостергловера. Очень кстати как раз сейчас там гостит. Присмотрит за тобой.
Киваю рассеянно. Беру свиток. Помню дядьку Фина, рыжего побратима своего брата. Как раз тот самый, который смог покорить неприступную колдунью Малену. Родственников у Серого меча Запада — как звёзд в небе. И все такие же рыжие, и всех я никогда не могла выносить больше пятнадцати минут из-за их совершенно возмутительного жизнелюбия.
— Медальон в этот раз не вздумай забыть, коза!
Еще один рассеянный кивок. Подхожу, целую в подставленную царапучую щёку, коротко обнимаю. Мы замираем так на один короткий миг — и Дункан меня отпускает.
Хорошо, что ничего не расспрашивает о причинах моего решения.
Знает, что если не захочу — никогда и ни за что не расскажу.
Замечательный у меня, всё-таки, брат. И правильно пытался оградить свою маленькую глупую сестрёнку. Жаль, она не слушала и лезла, куда не надо. Прыгала — и допрыгалась. Почти. Хватило ума не падать с обрыва, только постоять на самом краю.
Саутвинг, значит. И… как там его?.. бросаю беглый взгляд на адрес и имя того, кому несу свиток.
Алан Фостергловер.
Что ж. «Присматривать» за собой никому не позволю. Но можно и почтовым голубем побыть для разнообразия.
9.2
Прежде чем насовсем уехать, решаю попрощаться и с теми немногими, кто дорог моему сердцу здесь.
Но младшего братишки нигде не нахожу. Данвин пропадает пропадом неизвестно где целыми днями в последнее время, по уверениям слуг, а я ловлю себя на мысли, что никудышная сестра и совершенно никак не забочусь о младшеньком. Потом успокаиваю себя тем, что Дункан и Тэмирен его и без меня завоспитывали, наверное, уже насмерть, раз он решил сбежать.
С Тэми, конечно, попрощаться нужно тоже. И с племянниками. Поэтому перемещаюсь к ним… чтобы столкнуться там с Маленой.
Она с ленивой грацией отдыхающей кошки сидит в кресле, накручивая на палец локон тёмных, отросших до плеч кудрявых волос, потягивает вино из хрустального бокала и наблюдает за тем, как ее рыжие близнецы пытаются отобрать у моего племянника деревянный меч. У них даже вдвоём не получается, и они злятся. А мать и не думает вмешиваться в ссору, лишь отпускает подбадривающие возгласы. Она ужасно красивая сегодня в ярко-алом облегающем платье. Такие вызывающие фасоны в Оуленде по-прежнему позволяют себе носить только колдуньи. Тем более, на каждый день.