— Так. Крови нет. Есть огромная шишка. Жить будешь.
А голос приятный. Незнакомый только. Совершенно точно никогда раньше не слышала.
И пальцы тёплые.
— Эй, послушай, сможешь одна тихонько тут полежать? Отдохни, поспи. Я скоро вернусь. Сгоняю, посмотрю. Может, этот недоносок не успел ещё далеко уйти.
Морщусь, потому что в смутной картине произошедшего в моей голове что-то не стыкуется.
Меня же вроде похитили?
Или не похитили?
Что вообще происходит?
Сверху небрежно приземляется тяжёлое одеяло. Быстрые, уверенные шаги. Удаляются.
Делаю сверхусилие. Получается всё-таки разлепить один глаз.
Лежу на узком диване с мягкой спинкой, прямо напротив — камин. Уютные отсветы пламени на стенах.
От меня в сторону двери удаляется высокая мужская фигура. Скольжу по ней взглядом… Широкая спина, обтянутая чем-то белым. Узкая талия. Пружинистая быстрая походка. Закатанные до локтей рукава, по рукам змеятся чёрные узоры татуировок. Аккуратно стриженный затылок медного цвета.
Моих слабых силёнок на большее не хватает, жмурюсь обратно, глубже зарываюсь в тёплое одеяло.
Дверь оставляют открытой.
Если это похищение, то какое-то странное.
Не было моего похитителя долго. Я успела основательно поваляться в какой-то странной дремоте, когда не понимаешь, что явь, а что сон. Мне чудились то наполненные тьмой чужие глаза, то несъеденные булочки, то памятник играл мне на лютне грустные песни, то, почему-то, укоризненно взирал со стены портрет, с которого меня отчитывали за то, что разлёживаюсь по чужим диванам и слишком долго не возвращаюсь домой.
— Эй! Пить хочешь?
Пить я очень хотела. Меня аккуратно приподняли за плечи, в губы ткнулся край глиняной кружки, я жадно пила прохладную, вкуснющую воду, пока не поперхнулась.
— Да куда ж ты торопишься так!
По спине заботливо похлопали.
Я откашлялась и открыла глаза.
Похититель оказался какой-то не очень страшный. Глаза — никакие не чёрные, а прозрачно-голубые, открытый внимательный взгляд. Очень белая кожа, короткая борода и усы. Рыжие. Сидит на корточках рядом с диваном и в свою очередь внимательно разглядывает меня, держа в руках пустую кружку.
Я опустила взгляд. Тонкий белый свитер с закатанными рукавами плотно облегает рельеф тренированных мышц. Наконец-то получилось разглядеть ближе татуировки на предплечьях у него — драконы, ладьи, солнца, мечи… Что-то знакомое.
— Зачем… ты меня похитил?
В голубых глазах удивление и сочувствие.
— Сильно тебя по башке приложило, да?
Смущаюсь.
Рыжий не дождался ответа, заговорил сам:
— Я этого догнал, кстати! Слегка помял, правда, но скрутил и городской страже доставил. Молчит, как рыба об лёд. Смотрит невинными глазами и божится, что ничего плохого никому не делал. И я бы даже поверил, если б собственными глазами не видел, как он тебе в голову камень швырнул, а потом подмышки схватил и пытался волоком куда-то утащить. Ну ничего, может, там ему язык ловчее развяжут, я не мастак в таких делах.
Он помолчал немного.
— Болит?
Я потёрла затылок. Кивнула.
В голове всё быстрее прояснялось. Значит, не этот меня?..
— Какого цвета глаза у него были, когда ты его поймал?
Жуть, как голос не слушается. Хриплю, будто вурдалак.
— Странный вопрос. Голубые, вроде бы. А что?
— Ничего.
Приподнимает рыжую бровь, ждёт продолжения, но его нет. Решаю, что посвящать первого встречного в свои дела не буду. Тем более, сама ничего не понимаю.
— Это точно не ты меня? — уточняю ещё раз для проформы. Я сижу, укрытая до пояса одеялом, в одной комнате с незнакомым молодым мужчиной, в каком-то неизвестном мне месте, и никаких подтверждений услышанному рассказу, кроме слов этого незнакомца, у меня нету.
На меня смотрят обиженно. И я почему-то верю.
— Я просто услышал шум за окном странный, выглянул посмотреть. А ты меня же и в маньяки записала, да? Вот и спасай после этого красивых девушек.
Молчу. Комплименты смущают.
— Ты мне, кстати, проясни одну вещь, я не понял. Ты зачем одна по ночам шатаешься в таких местах? Совсем инстинкта самосохранения нету?
А вот это было обидно. Насупившись, я отвечаю:
— Во-первых, я колдунья! И если бы не подлое нападение со спины, никогда бы в жизни меня этот урод не взял…
Удивлённый присвист. Меня окидывают таким недоверчивым взглядом, что становится ещё обиднее. Не верит, что я колдунья?
— А во-вторых, я тут по делу! Я искала…
Господи.
Вот я дура.
Закрываю ладонью лицо.
Потом свободной рукой нащупываю на поясе мешочек, вытаскиваю из него основательно помятый и практически сплющенный свиток, протягиваю рыжему не глядя. Он осторожно забирает.