– Давай помогу. – Легко отцепив очки, он протянул их девочке. – Держи. Кто это их туда повесил?
– Спасибо, – хмуро поблагодарила девочка. Она говорила по-русски с лёгким акцентом, но хорошо, лишь иногда замедлялась, чтобы подобрать слово. – Это Коста с Алекси вешали, а Стефани меня на землю повалил и держал, чтоб я им не мешала.
– А Коста, Алекси и Стефани – это кто?
– Мой старший брат и друзья его.
– А ты кто?
– Марика я. А вы хотели чего-то?
– Хозяина или хозяйку повидать. Проводишь меня?
Она кивнула, надела очки с толстыми линзами, одернула платье, подняла с земли книгу, заботливо обëрнутую в газету, и пошла к дому, жестом пригласив Германа следовать за собой.
Удача наконец улыбнулась Герману: именно у этой греческой семьи ему удалось снять крохотный гостевой домик – две комнатушки да кухня, летний душ и деревянный домик-туалет – в саду. Хозяин, Иван Ангелакис, узнав, что будущий квартирант – будущий учитель в той самой школе, куда ходили его дети, сдал жильё неожиданно дёшево, да ещё и позволил пользоваться ванной в большом доме, что стоял на другом конце сада. Взамен попросил, правда, помогать с домашними заданиями детям, но только если они сами о том попросят или если оценки сползут.
Детей у Ивана было пятеро. Старшие братья-близнецы Дионисий и Костас перешли в седьмой класс, их сестра-погодок, та самая девочка с косой и в очках, – в шестой. А две четырёхлетние близняшки-малышки Аля и Аня росли под крылом у матери, бабушки и тёти, но дома появлялись только к обеду и ужину, весь день играя с соседскими ребятами. В этом многонациональном и очень семейном при этом городе грузины, абхазы, греки, евреи, русские, украинцы – все, казалось, были знакомы друг с другом. Уже когда начались занятия, Герман понял, что невозможно беспрепятственно пройти вечером с работы домой: где-нибудь обязательно был праздник. Как в "Кавказской пленнице", разве что рог с вином не давали. Но зазывали так, что невозможно было иной раз отказаться. И как эта щедрость сочеталась с той первоначальной скупостью, с которой столкнулся учитель, подыскивая себе жильё, было ему совершенно непонятно, пока Иван не открыл ему тайну. Сезон. Приехавшего в Сухуми летом, за месяц до начала занятий в школах, мужчину сочли хитрым отдыхающим, который решил обвести вокруг пальца бывалых держателей летних домиков и прикинуться педагогом. "Больно ты молодо выглядишь, Герман Романович, не обижайся уж! Вот и решили, что дуришь их". – "А вы, Иван, почему поверили?" – "А я вообще людям верю, вот и тебе поверил", – хохотал в ответ хозяин.
Теперь, когда вопрос с жильём был решëн, можно было неспешно готовиться к первому в жизни учебному году, обустраивая класс. Наглядные пособия в школе были весьма унылыми, и Герман, разложив на деревянном столе в саду у своего домика бумагу, краски, кисти, перья и тушь, рисовал смешные истории в картинках про знаки препинания, частицы и обороты. Весь август. И каждый день, выходя утром в сад, он знал, что увидит Марику. Забравшись на корявую старушку-оливу, удобно раскинувшую мощные ветви над учительским домиком, девочка глотала книги и не обращала никакого внимания на окружающий мир. Последний вторгался в еë блаженное существование то окликом матери, поручавшей Марике простую работу по дому, то атаками братьев и их друзей. Но завидев учителя, рисующего свои картинки, пареньки задавали стрекача, и в целом дни протекали спокойно. Первое время девочка дичилась, односложно отвечая на приветствие учителя и его вопросы о том, что она читает. Но поняв, что Герман человек доброжелательный, не навязчивый, а в борьбе с мальчишками - так и вовсе полезный, стала здороваться первой и даже иногда болтала с ним о разных пустяках, о книгах и вопросы задавала самые разные, от простых до каверзных, от литературных до житейских.
Герману в его московском детстве повезло с учителями. Школа, где он учился, словно притянула в своё время людей, любящих в ребëнке его индивидуальность и бережно с этой индивидуальностью работающих. И молодой человек мог сказать, что каждый педагог, с которым свела его судьба, стал для него старшим другом и проводником в мир знания. Помятуя о том, как много вопросов задал в своё время сам и как много ответов получил, он радовался любознательности будущей ученицы и тем хорошим дружеским отношениям, которые между ними возникли.