Молодая женщина умолкла и посмотрела на отца. По щекам Георгия текли слёзы. Лицо же Натэллы оставалось совершенно бесстрастным. И вдруг она улыбнулась - светло, открыто, радостно и умоляюще, мгновенно переменившись. И взгляд её был тем самым, знакомым, честным и открытым взглядом любимого ребёнка.
- Так ты поможешь мне, папочка?
И Георгий севшим голосом ответил:
- Звони дяде Михе, я договорюсь с ним и оплачу всё потом сам.
С того разговора прошло уже три года, и больше они никогда не касались этой темы. Просто Натэлла говорила: "Я вчера была у дяди Михалиса", а Чача приглашал старого друга в гости и оплачивал визит. Довольно часто говорила. Уже распался первый её брак: Костик то ли догадался обо всём, то ли сама Натэлла сказала поднадоевшему за год супругу, сколько раз за его спиной избавлялась от плода. Уже и несколько любовников сменилось, не слишком тайных, но и не особо афишируемых. И каждый раз Михалис твердил, что Нато себя гробит, и каждый раз Георгий давал себе слово обсудить с ней сказанное врачом, но в последний момент давал слабину и отмалчивался.
Говоря Михалису о вине и сомнениях, он не кривил душой. Дня не проходило, чтобы он - вот уже двадцать пять с лишним лет прошло, а не отпускало - не задавал себе вопрос: если бы вернуться назад, знать последствия и иметь возможность изменить ход истории, выбрал бы он, чтоб не было Нато, но была жива Нино, или чтобы жила Нато, а Нино покинула этот мир? Что он должен был сделать, чтобы обе они остались с ним, чтобы Нино приняла дочь, чтобы было кому говорить с ней о женском и не было всего этого кошмара, через который они продолжали продираться, сохраняя видимость хороших отношений и крепкой семьи? А нерождённые внуки, чьё убийство он регулирно оплачивал из собственного кармана? Ни один выбор не дал бы ему стопроцентной гарантии, ни один. И потому Чача всё чаще ощущал себя ничтожной пылинкой, щепкой в водовороте событий, выворачивавших всё в жизни наизнанку, когда дело касалось его, Чачи, личного счастья, и возносивших до небес лишь тогда, когда дело касалось выгоды. Впрочем, и тут всё оставалось мучительно неопределённым, ведь помогать отцу в работе Натэлла отказалась тогда же, когда и закрыла вопрос продолжения рода.
Кажется, теперь только одно средство могло помочь ему, заплутавшему во тьме сомнений, гордыни, трусости и житейских ошибок. Чача подошёл к бару, стоящему в углу столовой, вытянул нижний ящичек. В глубине его лежала простая плоская жестянка из-под монпансье. Открыв её, мужчина достал небольшой кожаный мешочек с кожаными же заскорузлыми завязками, подвешенный на потрепанном шнурке, длины которого было достаточно, чтобы надевать на шею и носить мешочек под одеждой. Пальцы ласково огладили старую кожу, на губах Георгия заиграла слабая улыбка.
- Святой отче Николай, моли Бога о нас, - прошептал он еле слышно, прижал мешочек к губам, а после - надел шнурок через голову и спрятал таинственное сокровище под рубашкой.
_____
*Аборты в СССР делались на живую, без наркоза. Хотя и были платными. Обезболивание существовало, но в сумме операция и ампула препарата обходились в стандартную месячную зарплату инженера. Больничный не полагался, а в государственных заведениях о причинах отсутствия выдавали справку с записью "аборт". Аборты в обществе, особенно среди женщин, порицались и осуждались, несмотря на то, что многие женщины делали их не один раз, а справка такого рода могла серьёзно подпортить жизнь и карьеру.
Автор приостановил выкладку новых эпизодов