Глава 2. Те же и Марика
– У нас гости, Герман? – спросила женщина и, близоруко прищурившись, скользнула взором по лицам сидящих за столом.
– Да, милая, соседи наши зашли. Знакомься, Стефанос! Это моя дочь Зои, – радостно сказал Герман, беря малышку на руки. – А жену представлять не буду, ты с ней дольше моего знаком.
Девочка заулыбалась, загули́ла и радостно цапнула отца за бороду. А женщина, услышав имя гостя, вздрогнула и напряглась. Теперь она в упор смотрела на Стефаноса, а тот, не замечая пристального взгляда, с любопытством рассматривал малышку.
Хоть по статистике в паре у блондина и брюнетки с большей вероятностью родится брюнетка, Зои была из меньшинства. Цветом волос, глаз и кожи она была вся в славянскую породу Германа. Но особенное внимание привлекала её совершенно белая чëлка. Уже изрядно захмелевший Стефанос потянулся, чтобы потрогать эти странные волосы, но не успел: его остановила, ухватив за запястье, женская рука с тонкими длинными пальцами.
– Не смей.
Голос, до того напевный и нежный, зазвенел сталью, мгновенно воскресив узнаванием воспоминания и забытые чувства. Стефанос понял, кто эта женщина – мать Зои и жена Германа.
Десять лет они учились в одном классе и чуть ли не с рождения он водил дружбу с близнецами Ангелакисами, еë старшими братьями. Спроси его кто угодно, он ответил бы, что более мерзкого существа, чем Марика Ангелаки, представить невозможно. Бесила ли она его? О да. Сказать по правде, он иногда жалел, что она девчонка и нельзя её избить хорошенько. Когда в детстве они с близнецами и Алекси Антониу не принимали эту надоедливую гадину в игры, она орала и плакала до тех пор, пока не прибегала Афина и не отвешивала подзатыльники всем без разбору мальчишкам. Когда стали старше – мелкая заноза шпионила за ними и докладывала матери, если забавы братьев и их друзей принимали опасный, но такой притягательный оборот. Например, когда они мастерили парашют из простыни и собирались испытать его в прыжке из окна второго этажа, готовились сбежать на Северный полюс или договаривались жечь на свалке карбид.
В раннем подростковом возрасте, когда у большинства детей возникает противоречивое стремление отличаться от всех и при этом травить непохожих, Стефанос, разумеется, выбрал мишенью невыносимую соседку. Марика вызывала у него только одно желание – дразнить и унижать, но никогда, никогда не оставалась в долгу. Он кричал ей вслед "мощи!", потешаясь над её худобой, – она в ответ издавала горловой клокочущий звук и орала "павлин!", намекая на то, что голос у него рано сломался и не звучит так хорошо, как раньше. На "заучку" она отвечала "резонаторноголовым", а на "слепую курицу" – мудрëным словом "парасхи́т", вычитанным ею в какой-то девчачьей книжке. И тут же во всеуслышание поясняла, что парасхит переводится как неприкасаемый. Она показушно брезговала приближаться к нему, утверждая, что от него воняет, а он в отместку хватал еë за шею, запихивал насекомых ей за шиворот, прятал очки, выдергивал волоски из макушки, намереваясь набрать ни много ни мало – тысячу штук. В общем, делал всë то, на что взрослые в школе обычно говорят девочке "Да он просто влюбился в тебя, вот и лезет". Но он не был в неё влюблён, нет. Разве можно любить врага? Он ненавидел еë, и при встрече старался выплеснуть эту ненависть на ту, что её вызывала.
Шестой класс подарил им Германа Романовича Шумского, молодого учителя литературы и русского языка из Москвы. Поговаривали, был он из профессорской семьи, но отказался от места в столичной школе, ринувшись в самое пекло многоязычья: многие из его учеников по-русски начали учиться говорить только в семь лет. Очень скоро ребята за глаза стали звать москвича просто Германом. Сперва просто предметник, два года спустя он получил классное руководство именно в их классе. Учитель изо всех сил старался сдружить детей, придумывая для этого походы, викторины, вечера музыки и поэзии. Подростки, с которыми раньше никто ничего подобного не устраивал, сперва отнеслись к его затеям настороженно. Но потом, поняв, что всë это от души, интересно, с юмором и всерьёз, а главное – не для галочки, втянулись и сами стали подбрасывать учителю идеи для новых "классных приключений", как совместно окрестили их они. На этом фоне противостояние Стефаноса и Марики стало как-то особенно заметным.