— Сегодня мы поговорим об Эскиле.
— Прошу прощения?
Полный рот превратился в маленькую узкую щель.
— Я пережила это, оставила это позади. И, если мне позволено будет сказать, это стоило мне больших усилий.
— Я сожалею, что не могу быть более тактичным. Меня интересуют некоторые детали, касающиеся смерти мальчика.
— Почему?
— Я не обязан отвечать, фру Йонас, — мягко сказал он. — Просто ответьте на мои вопросы.
— А что, если я откажусь? Что, если я не смогу пройти через это еще раз?
— Тогда я пойду своей дорогой, — тихо сказал он. — И оставлю вас подумать немного. Потом приду еще раз с теми же вопросами.
Она отодвинула кружку, сложила руки на коленях и выпрямилась. Как будто ждала именно этого и решила стоять до конца.
— Мне это не нравится, — натянуто сказала она. — Когда вы приходили сюда говорить об Анни, мне не могло прийти в голову отказаться сотрудничать с вами. Но раз речь зашла об Эскиле — вам придется немедленно уйти.
Ее руки нашли друг друга и сплелись. Она явно была испугана.
— Как раз перед тем как он умер, — сказал Сейер и посмотрел на нее в упор, — он так толкнул свою тарелку, что она упала на пол и разбилась. Вы это слышали?
Вопрос ее поразил. Она удивленно взглянула на Сейера, как будто ждала чего-то другого, возможно, более страшного.
— Да, — быстро ответила она.
— Вы слышали это? Значит, вы не спали?
Он внимательно наблюдал за ее лицом и заметил, как по нему промелькнула легкая тень. Он повторил вопрос:
— Значит, вы не спали и слышали жужжание электробритвы?
Она склонила голову.
— Я слышала, как Хеннинг пошел в ванную и как хлопнула дверь.
— Как вы поняли, что он пошел в ванную?
— Мы долго жили в том доме, у каждой двери был собственный звук.
— А перед этим? Что вы слышали, прежде чем он ушел?
Она снова помедлила, копаясь в памяти.
— Их голоса на кухне. Они завтракали.
— Эскиль ел вафли, — осторожно заметил он. — Это было обычным делом? Вафли на завтрак? — Он постарался, чтобы вопрос прозвучал иронично.
— Вероятно, он выклянчил их, — устало сказала она. — Он всегда получал, что хотел. Эскилю нелегко было сказать «нет», это тут же вызывало у него приступ. Он не терпел, когда ему противоречили. Это было как дуть на угли. А Хеннинг не был особенно терпеливым, он не мог терпеть его крики.
— Значит, вы слышали, как мальчик кричал?
Астрид вырвала одну руку из другой и снова взяла кружку.
— Он постоянно издавал массу звуков, — сказала она, обращаясь к пару, который поднимался от кофе.
— Они ссорились, фру Йонас?
Она слегка улыбнулась.
— Они всегда ссорились. Он требовал вафли. Хеннинг сделал ему бутерброд, который он не хотел есть. Вы же знаете, как это бывает, мы делаем все, что в наших силах, чтобы наши дети поели, так что он, вероятно, в конце концов дал ему эти вафли или, может быть, Эскиль сам их заметил. Они стояли на скамейке, накрытые полиэтиленом, оставшиеся с вечера.
— Вы слышали какие-нибудь слова? Которые они друг другу говорили?
— Да чего вы, собственно говоря, добиваетесь?! — резко выкрикнула она. Ее глаза поменяли цвет. — Вы можете поговорить об этом с Хеннингом, меня там не было. Я была на втором этаже.
— Вы думаете, ему есть что мне рассказать?
Тишина. Она сложила руки на груди, как будто исключила его из беседы. Страх нарастал.
— Я не хочу говорить о Хеннинге. Он мне больше не муж.
— Это потеря ребенка разрушила ваш брак?
— Вообще-то, нет. Он бы все равно треснул. Мы слишком надорвались.
— Это по вашей инициативе вы расстались?
— Какое это имеет отношение к делу? — язвительно спросила она.
— Вероятно, никакого. Я просто спрашиваю.
Она положила обе руки на стол, ладонями вверх.
— Когда Хеннинг нашел Эскиля возле стола, что он сделал? Он закричал, позвал вас?
— Он просто открыл дверь в спальню. Меня поразило, как тихо вдруг стало, ни звука из кухни. Я села на постели и закричала.
— Есть ли что-то, что осталось для вас неясным в связи с тем несчастным случаем?
— Что?
— Вы разговаривали с мужем о том, что произошло? Вы его о чем-нибудь спрашивали?
Он снова увидел страх, мелькнувший в ее глазах.
— Он все мне рассказал, — сдержанно ответила она. — Он был в отчаянии. Чувствовал свою вину за случившееся, что он не уследил. А с этим не так-то просто жить. Он не смог, я не смогла. Нам пришлось пойти каждому своей дорогой.
— Но в несчастном случае не было ничего, чего бы вы не поняли или вам не объяснили?