— Прости, — прошептала едва слышно, а я пытался понять, за что она извиняется? За свой вопрос, или за то, что делает больно, находясь рядом и играя со мной в этот театр?
— Дети, я очень рад, что вы подружились! — голос отца раздался как гром. Мы с Олей шарахнулись в стороны, словно делали что-то плохое.
Папа улыбался. Его глаза светились счастьем, но мне казалось, что он все знает. Как будто мы совершили страшный грех, влюбившись в друг друга, и теперь все будут смотреть на нас с осуждением.
Это паранойя. Никто, кроме нас не знает об этой ошибке.
Я постарался улыбнуться отцу в ответ, изобразив счастливого брата.
— Я тоже очень счастлив, что у меня появилась такая сестренка, — Оля дернулась в моем направлении, но увидев выражение моего лица, слегка распахнула свои губки и постаралась подыграть.
— И я. Папа, ты же знаешь, как я всегда хотела иметь братишку, — ее голос звучал так уверенно, что не было и капли сомнения в том, что она говорит.
Но мы оба знали, что все совершенно не так, как кажется.
— Спасибо вам. Вы и представить не можете, как много это для меня значит.
***
Ужин проходил на удивление спокойно. Мы с сестричкой прекрасно притворялись хорошими родственниками.
Может, у нас и правда все получится? Сейчас кажется, что это не так уж и сложно.
— Мамочка, ты просто восхитительно готовишь! Жаль, что я не умею так же… — Оля начала расстраиваться.
— Доча, не волнуйся. Все приходит со временем. У меня тоже не сразу получилось, — смущаясь от похвалы, откровенничала Надежда Сергеевна.
— Олюня, мама говорит чистую правду, — подал голос папа. — Я до сих пор помню, как двадцать пять лет назад жевал ее подгоревший омлет с беконом, — отец сдал свою жену с потрохами.
— Игорь! — мама Оли окончательно смутилась.
— А что? — состроил невинные глазки. — Ты же сама начала этот разговор, — он начал смеяться, а Надежда Сергеевна широко улыбнулась. До чего же добрая женщина…
— Мам, ты забыла соль принести, — как я понял, сестра любит этот пищевой продукт.
— Ой, точно! Совсем вышло из головы…
— Я сейчас принесу, — Оля отодвинула стул и ушла на кухню. Почему-то мне захотелось пойти за ней.
— О, перца тоже нет, а я без него не ем, — и плевать, что уже почти все съел. Жена отца уже хотела подскочить, как я добавил. — Нет-нет, сидите, я сам схожу.
Когда зашел на кухню, увидел, как Ежонок тянется за приправой, стоящей на самой высокой полке. Ее короткая маечка неприлично оголила спину, а мышцы были напряжены.
В два шага преодолел расстояние всей комнаты и, оказавшись около Оли, шумно выдохнул ей в шею. Она задрожала и повернулась лицом ко мне.
Наши глаза встретились. В них боролись желание и здравый смысл. Ее губы приоткрылись, а я словно заколдованный ею, боялся пошевелиться.
Ничего у нас не получится.
Ольга
— Я… не могу достать до верхней полки, — прикрыла глаза и, пытаясь прийти в себя, тихо просипела. Господи, куда делся мой голос?
— Я помогу тебе, сестренка, — Ярослав тоже хрипел, но я отчетливо услышала то самое отрезвляющее слово.
«Слабачка! Почему ты ведешь себя так?» — вопил тот самый голос разума в голове.
Я придвинулась к столешнице, пытаясь увеличить расстояние между нами.
Ярик ожил и потянулся рукой за этой злополучной солью. Его взгляд все еще был затуманен, а мне было так страшно, что я абсолютно не владею своим телом, когда он рядом…
А все из-за этой приправы! И почему она закончилась так неожиданно, а новая специя лежит аж на самом верху!?
— Держи, — он медленно протянул мне соль. Я быстро схватила ее.
— Оля, вы скоро там? Может, нужно помочь? — крик мамы из столовой заставил меня поторопиться, но скользкие пальцы соскочили со стеклянной солонки, и та упала на пол.
«Да что ж это такое!?» — мысленно я уже кричала на весь дом, но в реальности молчала. Не нужно давать родителям лишние подозрения.
Мы с Яром одновременно наклонились за банкой и соприкоснулись пальцами. Руку пронзило током, и мы снова вздрогнули, подняв головы и столкнувшись носами.
Взгляд плавно спадал на его губы, но я собрала все последние силы, чтобы спокойно поднять солонку, разогнуться и чуть ли не убежать с кухни.
«Ты сильная» — я хвалила себя, стараясь порадоваться, что смогла удержаться от такого соблазна, но у меня не получалось. На душе была глухая пустота, а сердце болезненно ныло.
Ну ничего, так будет только первое время, а потом мы привыкнем.