Арс приоткрывает один глаз, перекатывается на спину, открывает второй. Моргает. Видит меня. Прищуривается.
— Ты мне не рад? — улыбаюсь и тоже забираюсь на кровать.
— Ты откуда?
— С самолета.
— В двенадцать же…
— Ну вот так, — жму плечами. — Сюрприз. Ты не рад?
— Рад, — резко садится на кровать и притягивает меня к себе. Целует, и Мирон тут же закатывает глаза. — Без охраны и водителя? — зарывается пальцами мне в волосы, упираясь лбом в лоб.
— Не ругайся, — глажу его по голове. — У нас тут подарки, моя любовь.
— Я первый! — тут же оживает сын и вручает папе свой подарок.
— Это что? — Арс трясет коробку.
— Это конструктор. Там корабль. Огромный.
— Мне? Конструктор? — муж смеется.
— Папа! — сын закатывает глаза. — Ну это чтобы мы с тобой вместе же собирали!
— Понял, — Арс приобнимает сына, а потом целует в макушку.
— Мой подарочек будет поскромнее, — смеюсь и протягиваю Арсу коробочку.
Арс открывает. Будто в раскадровке вижу, как замедленно он моргает, сводит брови на переносице и вытаскивает крошечную пинетку. В его руке она выглядит просто игрушечной.
— С днем рождения, моя любовь, — улыбаюсь.
Арс моргает, смотрит на пинетки, потом на меня.
— Когда?
— Две недели уже, — выдыхаю, чувствуя, что сердце начинает биться чаще.
Муж широко улыбается. Обнимает. Зацеловывает лицо. Шею.
Мирон тоже радостно хихикает, не понимая, что происходит.
— Майя, — муж обжигает мои губы горячим дыханием, — это самый кайфовый подарок.
— А мой? — дуется Мирон.
— А твой вообще вне всякой конкуренции.
3
Прошло еще 13 лет…
Арсений
Тянусь к трезвонящему телефону в полудреме. Приоткрываю один глаз. Пять утра.
— Если мы не банкроты, все ждет до завтра.
— Это по поводу Мирона, Арсений Дмитриевич.
— Чего там? — открываю второй глаз.
— Его задержали в баре, после концерта. До нас не сразу информация дошла.
— Мой сын, мать его, рок-звезда! — тру шею, упираясь ладонью в подушку.
— Я уже отправил нашего адвоката. Разбираемся.
— Понял. Сам сейчас приеду.
— Что случилось? — спрашивает Майя сквозь зевок, приоткрывая один глаз.
— Спи. Мне нужно уехать ненадолго.
— Что-то на работе?
— На работе. На работе.
Целую жену в щеку и выхожу из спальни через гардероб. Одеваюсь и сообщаю охране по рации, что через десять минут выезжаем в город.
— Пап, — слышу за спиной зевающую Машу. — А ты куда?
— По делам. Ты чего тут бродишь в темноте? — зажигаю на кухне верхний свет, и Машка морщится.
— Водички попить встала.
Бросаю взгляд на приоткрытую дверь в домашний кинотеатр.
Водички, как же…
— Топай спать. Водичка.
— А можно я с тобой поеду? — вытягивает руки вверх, привставая на носочки. — Не хочу больше спать.
— Нельзя, — убираю телефон в карман куртки.
— А почему? Ты же знаешь, что, когда я вырасту, буду, как ты, сидеть в офисе и всеми командовать.
Улыбаюсь. Если Мир у нас творческий до мозга костей, то Машка — продуманка с мозгами бизнес-леди. Не удивлюсь, если все будет так, как она говорит.
Маша топает за мной по пятам. Еще немного, и вышмыгнет на улицу.
— Ты же на работу? Я люблю ездить к тебе в офис.
— Машуль, я не в офис.
— На объект? Там мне тоже нравится. Сапоги только надену сейчас.
— Машунь, спать топай. Мама узнает, что ты тут бродишь по ночам, будет ругаться.
— А мы ей не скажем, — шепчет, а у самой глаза хитрющие.
— Спать, — треплю Машкины волосы и подталкиваю в направлении лестницы.
— Ясно все, — громко цокает языком. — Рокер опять куда-то вляпался, балда, — зевает, прикрывая рот ладошкой. — Когда будете его отчитывать, меня разбудите, хочу на это посмотреть, — хихикает и, сорвавшись с места, бежит к лестнице.
Гашу свет. Выхожу через кухню. Машина уже меня ждет.
— Мирон, — комментирует водитель с улыбкой, когда выезжаем на проспект. Мы уже почти в сердце столицы.
Поворачиваю голову. Действительно он. Хотя неудивительно, конечно. Лицо Мирона на каждом пятом билборде в городе. Афиши, реклама, треки на радио и в хит-парадах. Он гордится, что все это у него появилось без моей помощи. Я тоже горжусь. Мирон — молодец, хотя разве мой сын может быть для меня каким-то другим?!
Музыкалка, в которую его все детство таскала Майя, как только выяснилось, что у него идеальный слух, пошла на пользу. А началось все это два года назад. Мир с друзьями выложили пару своих песен в интернет, и понеслось — стадионы, фанатки, популярность, и вишенка на торте — безответственность.