Стискиваю в кулаки ткань его кофты на спине, тычусь носом в его твердую грудь и лишь сильнее заливаюсь слезами.
Что мне теперь со всем этим делать?
Как дальше жить?
Глава 4
Арсений
Восемь утра. Отвожу взгляд от циферблата часов на своем запястье и ловлю зевок в кулак. Приехать на работу вовремя, после ночного загула, проснувшись при этом у какой-то телки, нехилое такое достижение.
Башка трещит адски. Если мне не изменяет память, вчера я влил в себя минимум половину бара на Патриках. Понятия не имею, как вообще там оказался. Квартира Марата находится сильно в другой стороне…
Накрыло. После встречи с Майей и правда захотелось нажраться. Притупить эмоции.
Теперь, после того как я ее увидел, информация о том, что она с Вэлом, воспринимается иначе. Кожа горит от одной только мысли, что он ее…
Блядь. Просто блядь. Не она. А так, глобально.
Четыре года прошло. По всем параметрам, я не должен реагировать. Но тем не менее кроет. Сильно. Мозг, в своем трезвом состоянии, только и может думать, что о Панкратовой. Вчера проскользнула шальная мысль, а что, если она вот-вот станет Кудяковой? Насколько далеко у них все зашло? Кажется, после этой вот мысли я залил в себя восемь уже лишних на тот момент шотов.
Тянусь за бутылкой минералки и откидываюсь на спинку кресла, отъезжая от стола где-то на полметра. Прикрываю веки буквально на секунду и слышу, как открывается дверь.
Отец заходит в мой кабинет без стука. Хотя в его жизни в принципе не так уж много дверей, в которые нужно стучать.
— Проветри, — басит он где-то поблизости. — Перегаром несет на весь этаж.
Приоткрываю один глаз, сворачивая крышку с бутылки, и делаю несколько жадных глотков.
Отец выдвигает для себя стул, ослабляет галстук и садится напротив.
— Ты же знаешь, что меня оповещают, если с моих счетов, — делает акцент на последних словах, — списываются деньги. Например, когда кто-то решает арендовать остров на все выходные.
— И? — жестко туплю. Осеняет спустя полминуты. Раздраженно барабаню пальцами по столу. Да, я снова, как уже было не раз, отдал Марату одну из своих карт…
— Ты у нас вроде никуда не собирался.
— Не собираюсь.
Всасываю остатки воды, опустошая пол-литровую бутылку минералки за пару минут.
— Ты вчера был у Марата?
— Я вроде этого и не скрываю. Это тупо, знаешь ли, когда ездишь с охраной.
— Арсений, я уже бесчисленное количество раз говорил, что не собираюсь содержать эту меркантильную суку. Пока он на ней женат, к моим деньгам, твоему братцу доступ закрыт.
В последние годы отец и правда перекрыл Маратику доступ к деньгам. Даже вычеркнул его из завещания. И все из-за этой Таи.
— Слушай, у них там треш какой-то. Он все бабло спустил на тачку, просто по нулям теперь, — тру переносицу. Головная боль только усиливается. Ощущение, будто кто-то долбит молотком прямо по вискам. — Жрать на что-то нужно же…
— На частном острове, судя по всему. Ну да, там куда лучше кормят.
— Я просто хотел помочь.
— Без тебя помогут. Ты через час где должен быть?
— Я помню про встречу с Азариным. Уже выезжаю.
— Ага, я вижу. Ты, когда в это кресло сел, что мне обещал? Помнишь?
— Помню, — киваю. — Ты здесь царь и бог. Если я тебя дискредитирую, как-то опозорю перед партнерами или конкурентами, поеду работать на комбинат в Сибирь.
— И?
— Что? — поднимаюсь, поправляя рубашку.
Отец прищуривается и бросает на стол несколько фоток. Там я, собственно, в баре, с какой-то девкой, бухой в ноль, пью на брудершафт.
— Служба безопасности изъяла, что смогла. Продолжают мониторить, в каком еще сетевом гадюшнике тебя выбросит. Ты теперь часть «МетМеха», никаких пьянок на публике, никаких левых телок. Хочешь бухать и трахаться, включай голову. Понял меня?
— Понял, Дмитрий Викторович.
Киваю и снова смотрю на фотки. За четыре года жизни в Америке я не только бухал, трахал все, что движется, и тусовался. Как-то так вышло, что при наличии уехавшей крыши учебу я не забросил. Наоборот, жилы был готов рвать над пресловутым гранитом науки.
Я знал, что в конце концов вернусь домой, знал, что лет через десять-пятнадцать сяду в отцовское кресло. Несмотря на не самые дружелюбные с ним отношения, я всегда был заинтересован тем, что он делает.
Мне импонирует сосредоточение в собственных руках большой власти. Для адреналинового наркомана нет ничего лучше, чем быть частью этой системы. Это восхищает. Всегда восхищало.