Двигаюсь между столиков. Забавно, но, даже если бы я не знал, как он выглядит, сразу бы понял, что это он. Выделяется. Не столько шмотками, сколько неторопливостью. Ну и котлами за несколько лямов.
— Здравствуйте, Тимофей Сергеевич, — выдвигаю себе стул и протягиваю ладонь. — Арсений.
(Прим. автора: Тимофей Азарин — герой книги «Мой худший друг» и «Забыть тебя невозможно»)
Снова осматриваюсь. Странный выбор места. Внутри это похоже на столовку. Радует, что чисто. У Азарина какой-то фетиш на подобные места?
Пожимаем друг другу руки. Сажусь, и мне сразу приносят меню. Бросаю на папку незаинтересованный взгляд. Для приличия беру чашку кофе.
Откровенно говоря, поймать Азарина сложно, поэтому, если бы он предложил пересечься на свалке, я бы и туда поехал. Отец очень в нем заинтересован. Чувак если не гений, то мегамозг точно. Говорить о каких-то серьезных встречах и переговорах еще рано, но изложить суть наших интересов необходимо. Поэтому я что-то вроде живого аудиосообщения.
— Спасибо, что нашли время.
— Дмитрий Викторович сразу решил обозначить серьезность своих намерений, если передо мной сидит его сын.
Азарин ухмыляется. Встречаемся взглядами.
Ну, или папе просто в кайф отправлять меня в такую рань хрен пойми куда. Еще и на встречу с человеком, понять которого не очень-то и легко. Все это знают.
— Я, скорее, голосовое сообщение из крови и плоти, — жму плечами.
— Знаем, проходили такое, — Азарин кивает. Если присмотреться, можно даже заметить наметившуюся на его лице улыбку. — Рассказывай.
— Отца… То есть… — Запинаюсь, нахмурив брови. Никак не привыкну называть его по имени-отчеству. Гадство. — Дмитрия Викторовича интересует ваша интеллектуальная система управления и программное обеспечение, он готов организовать для «Либерти» дополнительное финансирование госмасштаба.
— И? — Азарин приподнимает бровь.
— И купить пять процентов акций вашей компании.
Несколько раз киваю, будто бы для большей убедительности своих же слов.
Эта странная встреча в каком-то непонятном ресторане, чуть ли не на отшибе, с самого начала выглядит так, будто договориться хоть о чем-то будет нереально. Да и выгодно ли вообще? Отец уверен, что да. У него чуйка на такие вещи, бесспорно, да и сам я, естественно, уже выяснял, кто такой Азарин.
«Либерти» создал еще его отец, но последние несколько лет все вопросы по компании решает Тимофей.
— Продолжай. Я слушаю.
Азарин тянется к своей чашке кофе и берет щипцы для сахара.
— Мы считаем, что для «Либерти» будет выгодно войти в систему «МетМеха».
— Аргументы?
— Это новый уровень. Колоссальная поддержка во всем. Полностью развязанные руки, ну и решение всех возникающих у вас проблем.
— Контроль и подчинение, в общем.
— Возможности.
— У меня и так их хватает, — Азарин снова улыбается. — Заманчиво на самом деле. Чуть позже я свяжусь с Дмитрием Викторовичем лично.
— Окей, — киваю. — Вопрос можно?
— Валяй.
— Что за странное место?
— Видишь, — Азарин кивает на окно. — Там через дорогу больница. В ней работает моя жена. Она часто тут обедает. Так что не бойся, не отравишься.
— Все же воздержусь. До свидания.
Азарин кивает, я же поднимаюсь и вижу в проходе идущую к нам блондинку. Уже на выходе из зала замечаю, как она обнимает Тимофея и садится на стул, на котором полминуты назад сидел я.
Жена, судя по всему. Любовниц по таким местам точно не таскают.
Мысли сразу сводятся к Майе. Помню, как она угорала надо мной, уплетая френч-дог на заправке.
— Ты серьезно будешь это есть? — спрашиваю, а она только кивает. Улыбается и кивает. У меня же эта сосиска в тесте не вызывает доверия. Совсем.
— Хочешь? — мычит с набитым ртом и протягивает мне эту дурацкую булку.
— Только не говори, что ты никогда не ел на заправке! — демонстративно округляет глаза и хохочет. Весело ей.
— Ты с какой-то другой планеты? Все, блин, ели, и один Арсений Мейхер — нет.
Она тогда угадала. Не ел. Правда, в тот вечер все же зажевал у нее половину этой булки, не обращая внимания на ее возмущения.
Смешная…
И хорошая. Очень хорошая.
Я ей не подходил, но пытался это отрицать. Наверное, в глубине души я тогда хотел, чтобы все вот так закончилось. Хотел показать ей свое истинное лицо. Дать понять, что я притворяюсь тем милым и понимающим мальчиком, которого она видит рядом с собой. Настоящего меня она бы тогда не приняла.
А сейчас? А сейчас я не могу перестать о ней думать. И это гложет. А еще подталкивает к конкретным действиям.